Клеменция - стр. 2
Искренне горюя, она ушла от удивительного связного, так буднично и спокойно сочетавшего высокую идейность тайной службы с низкой моралью своей повседневной жизни и работы. Пробираясь к выходу на волю (вот неожиданный каламбур: выбраться с Невольничьего рынка на волю), глядя по сторонам, понимала, что японка с детьми – это только маленький осколок человеческого горя, а из таких вот осколков складывается одно общее горе этого страшного рынка, и помочь всем этим несчастным не в состоянии ни сама Клеменция, ни вся мировая тайная канцелярия, которой, кстати, до этой стороны жизни просто нет дела.
Поглядывая по сторонам, она механически отмечала про себя настроение и поведение рабов.
Вот стоит белокожая девушка с рыжими пушистыми волосами. Она совершенно обнажена, и вокруг хороводом ходят четыре покупателя. Девушке лет пятнадцать-шестнадцать, но фигурка уже вполне сформировавшаяся, даже аппетитная. Несмотря на рыжие волосы, веснушек ни на теле, ни на лице, кажется, нет. Или просто издали не видно? Краснея от стыда, она пытается распущенными волосами закрыть лицо и грудь, а покупатели ощупывают её тело, теребят волосы, заглядывают в лицо, что-то лопочут, ухмыляются и подвывают от восторга. Немытые, дурно пахнущие сластолюбцы! Не дай бог оказаться на месте той девушки…
Потом Клеменция остановила взгляд на седом негре. Он уже очень старый. То есть, может, старый он и не очень, но уж очень… дряхлый, что ли. Стоит, безучастный ко всему, тупо уставившись в землю, безвольно уронив жилистые натруженные руки. Бедный, бедный дедушка… Кому ты теперь нужен? Разве что художник или скульптор сумеет оценить причудливый рисунок набухших вен, оплетающих много поработавшие руки и ноги. Кто и зачем тебя может купить? Никто и низачем. Поводит-поводит тебя торговец на рынок, да и убьет в конце концов, чтобы не кормить дармоеда.
Потом глаз Клеменции выхватил из толпы атлетическую фигуру высоченного красавца. О, мой Бог, да это же Аполлон, собственной персоной! Настоящий, живой, а как будто нарисованный. Клеменция даже остановилась. Подумала-подумала – и рискнула подойти ближе, чтобы хорошенько рассмотреть это чудо Творца. Золотисто-русые волосы, лепная мускулатура, кожа покрыта ровным загаром. Мускулистый, ловкий, загорелый… Моряк, что ли? Из одежды на нем была только набедренная повязка какого-то туземного вида. Всё остальное – на виду, даже голова не прикрыта от солнца. Да уж, его продавец умел показать товар! Атлет стоял, возвышаясь над всеми, и поверх моря голов смотрел куда-то вдаль, за горизонт, и такая неизбывная тоска была в его глазах, такая горечь, что у Клеменции защемило сердце.