Клаудиа, или Дети Испании. Книга первая - стр. 48
Тем не менее, ритуал продолжался все также легко и непринужденно до тех пор, пока не было произведено последнее положенное движение.
Мария Луиза отпустила фрейлин и стала играть с ручной обезьянкой, раздумывая, не позвать ли Годоя и не успокоить ли его. А не то, не приведи Бог, он снова пустится по всем злачным кварталам или, того хуже, уйдет на всю ночь к этой шлюхе Тудо. Однако даже эти предположения не могли унять ее досаду. Мария Луиза в который уже раз взглянула на себя в зеркало и отвернулась. В сорок лет красивыми у королевы остались только руки да осанка. И Мария-Луиза не стала звать своего личного секретаря.
Размолвка неожиданно оказалась долгой. Королева заупрямилась, а Годой, у которого и так голова шла кругом, обрадовался счастливой передышке. Для виду погрузившись едва не в траур из-за размолвки с ее величеством, он отменил вечерние приемы просительниц, прогулки с королем, посещения инфанта и в полном упоении проводил время на охоте и в неостывающих объятиях Пепы. В результате переговоры в Базеле окончательно зашли в тупик. Потерявшая терпение Директория дала приказ генералу Периньону перейти в общее наступление, и стремительным броском французы захватили Фигерас и крепость Сан-Себастьян уже в самой Каталонии. В Мадриде поднялась паника, двор засобирался в Андалусию.
Мария Луиза, приложив к телу святые мощи и отхлестав по щекам двух горничных, вызвала, наконец, своего личного секретаря.
При его появлении, которого пришлось немало подождать, она против обыкновения, не встала ему навстречу, но продолжала столь царственно восседать в своем широком роброне, что ни одно перо в ее прическе не дрогнуло.
– Перестань дуться, чико, – начала она без обиняков, однако, стараясь сохранить в голосе твердость, – сделай же что-нибудь.
– Ах, вот как… – протянул Мануэль, пытаясь сообразить, куда на этот раз дует ветер. – Вы, собственно, о чем, Ваше Величество?
Мария Луиза скривилась от невольного предположения вариантов.
– О спасении родины, дон Мануэль.
– В таком случае не вижу никаких сложностей – я спасу Испанию… и вас! – сразу же оживился он. – Так вы даете мне полномочия?
– Оставь эти ненужные церемонии, все полномочия и так давно в твоих руках.
– Надеюсь, сейчас больше вам от меня ничего не нужно, Ваше Величество? – все же сузил глаза Годой.
Королева вспыхнула и отвернулась, отпустив его жестом.
– Давно бы так! – фыркнул премьер. Грядущий мир сулил ему неслыханные доходы и славу.
Эммануэлю Жозефу Сиейесу, бывшему аббату, прославившемуся на всю Францию брошюркой «Что есть третье сословие», написанной в форме катехизиса, а теперь серому кардиналу Директории, было уже далеко за сорок. На этот момент он был единственным оставшимся в живых знаменитым деятелем уже бесконечно далекой предреволюционной поры. Из всех, кто вместе с ним начинал пять лет назад политический переворот, не осталось в живых никого. Выжил лишь молчаливый Сиейес, перешедши кипящий поток, даже не замочив ног. Когда впоследствии его спрашивали, что он делал в те годы, когда старые товарищи один за другим отправлялись на гильотину, как всегда немногословный Сиейес ответил просто: «Я оставался жив».