Кладбище домашних животных - стр. 26
– Фу! – Она обернулась к валежнику и крикнула во весь голос: – Вы порвали мне брючки, гадкие деревья!
Трое взрослых рассмеялись. Валежник молчал. Он просто был. Лежал, выгорая на солнце, там же, где и всегда – все последние десятки лет. Луис подумал, что валежник похож на скелет какого-то древнего чудища, возможно, убитого честным и благородным рыцарем. Кости дракона, сложенные в гигантский курган.
Уже тогда Луис решил, что в этом валежнике есть что-то странное. Как-то уж очень кстати он расположился между кладбищем домашних животных и чащей леса – того самого леса, который Джад Крэндалл потом несколько раз назовет по рассеянности «индейским». Беспорядочное нагромождение стволов и ветвей было каким-то чересчур искусным, чересчур хитроумным для случайной игры природы. Оно было…
Но тут Гейдж схватил его за ухо и дернул, радостно гукая, и Луис забыл и о валежнике, и о лесах по ту сторону кладбища домашних животных. Пришла пора возвращаться домой.
На следующий день Элли пришла к нему грустная и встревоженная. Луис сидел у себя в кабинете и клеил модель. «Роллс-ройс “Серебряный призрак”» 1917 года выпуска: 680 деталей, более 50 подвижных частей. Модель была почти готова, и Луису прямо-таки виделся одетый в ливрею шофер, прямой потомок английских кучеров восемнадцатого-девятнадцатого столетий, гордо сидящий за рулем.
Он увлекался моделями с десяти лет. Все началось с истребителя времен Первой мировой войны, который ему подарил дядя Карл. Луис собрал почти все самолеты от «Ревелла», а годам к двадцати перешел к более крупным и сложным моделям. У него был период кораблей в бутылке, и период военной техники, и даже период огнестрельного оружия, причем эти «кольты», «винчестеры» и «люггеры» получались настолько реалистичными, что даже не верилось, что они ненастоящие. Последние пять лет Луис собирал большие круизные лайнеры. Модели «Лузитании» и «Титаника» стояли на полках в его университетском кабинете, а «Андреа Дориа», законченный перед самым отъездом из Чикаго, красовался на каминной полке в гостиной. Сейчас Луис перешел к классическим автомобилям, и если уже заведенный порядок останется в силе, то автомобильный период продлится четыре-пять лет, а потом сменится чем-то другим. Рэйчел относилась к его единственному настоящему хобби со свойственной женщинам снисходительностью и, как казалось Луису, с некоторым презрением; даже после десяти лет брака она, наверное, думала, что когда-нибудь он это перерастет. Возможно, причина отчасти заключалась в ее отце, который с самого начала считал – и не изменил свое мнение до сих пор, – что его дочь вышла замуж за полное ничтожество.