Клад тверских бунтарей - стр. 28
Раздраженный боярин покинул городок, но не отправился прямо в село, а обогнул озеро и заехал в Вербеж с другой стороны. Он остановился у ворот подворья купца Тучко.
Слуга проводил боярина в просторный дом.
Тучко поприветствовал Воронова и спросил:
– А чего ты такой смурной, Всеволод Михайлович?
– Будешь смурным! Заезжал я к Коновалову, тот отказался участвовать в деле.
– Как? – растерялся купец. – В последний миг?
– Да, испугался.
– Это очень худо, Всеволод Михайлович.
– Без тебя знаю. Ко мне приехал названый братец Меченого. Сегодня он должен о встрече договориться. А тут Коновалов назад сдает.
– То, что он на попятную пошел, не беда. Опасность в том, что он действительно может сдать всех нас. Не сейчас, после, когда клад у нас будет. А еще хуже, если до того. Тогда наместник отмоется, а нас всех потопит.
Воронов поднялся с лавки, на которую его усадил купец, прошел через горницу к окну, поглядел на улицу и спросил:
– Что предлагаешь, Петр Андреевич?
– У нас, боярин, выход один. Убрать наместника.
– Ты подумал, что сказал? Наместник – это тебе не холоп и не ремесленник, даже не купец. Тут большой шум будет.
Тучко кивнул и заявил:
– Будет, вестимо, коли наместник примет насильственную смерть.
Воронов посмотрел на Тучко и спросил:
– А как еще можно убрать его?
– Насколько я знаю, Борис Владимирович сердцем с детства хворый. Не единожды едва богу душу не отдал. Спасали лекари. А вот теперь они могут и не успеть. И опоздают наверняка, потому как звать их никто не будет.
– Ты понятней говори, купец.
– Куда же понятней, боярин? Надо ныне же ночью пробраться в дом наместника, где, кроме него, никого не будет. Слуга только, да и тот в коморке спит. Зайти тихо в опочивальню, накрыть голову Бориса Владимировича подушкой и подержать ее, пока он дергаться перестанет. Потом разложить все на места и уйти. А наутро все узнают, что помер наместник княжеский Коновалов Борис Владимирович. От сердечного приступа богу душу отдал.
– А не догадаются, что его того, удавили?
– Кто разбираться будет, Всеволод Михайлович? Особенно в такое время, когда все мысли князя Микулинского только о том, как клад на Москву переправить?
– А потом?
– Тем более. Похоронят наместника на третий день, да и, как говорится, концы в воду. Кто подумает, что он мог быть заодно с грабителями? Не только на него пальцем не покажут, но и на тебя, на меня. Меченый, вот кто виновник. Его и начнут ловить. Только не поймают. Опять пропадут золото да камни, но уже не на два века, а навсегда. Икону же надо вернуть на Афон.
– Это не тебе решать.