Клад монахов. Книга 2. Хозяин Верхотурья - стр. 61
Именно поэтому и появилась Дарья за спиной у Сысоя, но оказавшись рядом, решительность ее куда-то улетучилась.
– Сысой… Ты меня слышишь? – Дарья, увидев отрешенно-злое лицо Сысоя, пришла в полное смятение, но все же решила и дальше попытать счастья. – Слышь, Сысой, чо я тобе скажу…
Сысой оглянулся, посмотрел на Дарью как на пустое место, и снова отвернулся.
– А, это ты, кукизка… Чо тута? – казалось, неудачи последнего дня сломали несокрушимого Сысоя, но это было вовсе не так. Вдруг откуда-то нахлынула злость на все: на монахов и полковника, на своих бойцов, на Дарью с ее отцом, которая к тому же сбила его с какой-то важной мысли. – Ты ишшо долго буш бехать за мной? Тобе чо, мало прошлова раза, курва ненасытная? Ну, дак я энто тобе устрою: весь отряд через тобе пропушшу! Ты ентова хошь? Чо прилипла как банный лист? Пошла домой! Все дефьки как дефьки – по домам прячутси, одна ты, курва ненасытная, за мужиками моташша, да ложисся под кажнова!
Дарья вспыхнула как огонь в костре, когда его разворошишь.
– И енто ты, рыжий черт, мене енто говоришь? – неожиданно для ее самой, последние слова растопили обледеневшую подводную часть Дарьи. Она вцепилась своими крепкими руками в его рыжие волосы и начала с силой мотать непокорную голову из стороны в сторону, приговаривая. – Паразит, вонючо рыло, морда рыжая, сволочь проклятая! Да штоб ты сдох под забором, курошшуп хренов!
Сысой взвыл, схватился за голову, потом за руки, изловчился и вырвался из ее рук. Гнев на то, что какая-то баба может себе позволить делать больно ему, Сысою, яркой вспышкой затмил разум. Ударив ее по лицу, он отшвырнул Дарью на пригорок.
Но и Дарью охватил гнев на человека, виновного во всех ее бедах, да еще оскорбившего ее. Вскочив на ноги, она бросилась на обидчика, не чувствуя боли. Однако Сысой уже был готов к нападению и ловко перехватил ее руки.
– На тобе, рыжий мерин! – и Дарья неожиданно для себя самой плюнула прямо в лицо Сысою. Лишь на минуту он отпустил ее правую руку. Но и этого было достаточно, чтобы та залепила ему звонкую пощечину. – Будь ты проклят! Я-то, дура, хотела тобе сказать чо-то очень важное… А топерича не скажу!
Сысой был ошарашен праведным гневом и взрывом темперамента покорной служанки и приятно обрадован: он снова узнал в ней ту самую Дарью – неистовую, сумасшедшую, готовую к безрассудному риску. Такую, которая нравилась ему больше всех баб. Что-то даже дернулось в нем… Но, вспомнив про досадное поражение, показал ей кулак и грозно двинулся ей навстречу.
Дарья и сама не поняла, почему все это так получилось, но была рада произошедшему. Рада, что всё, наконец, выяснилось. А самое главное, стало понятно одно: на Сысоя она может больше не рассчитывать! И на душе её возникло полное безразличие ко всему. Возможно, именно поэтому, видя, как Сысой с явной угрозой приближается к ней, она, запрокинув голову, громко рассмеялась, показывая ему, что совсем не боится его, лихо повернулась и завихляла бедрами на виду у Сысоя.