Китобой 3. Капитан - стр. 12

– Конечно не одна! С двумя мужиками каждую ночь сплю! И они в отличии от тебя мне выспаться не дают! – смеётся Ирка.

– Какие активные парни! – завистливо протянул я и счастливо улыбнулся. Я дома!

Уже почти год мы жили в новой квартире отдельно от родственников жены. Тесть подсуетился. В это время активно застраивался Первореченский район, двух и трехэтажными простенькими домами, в которых квартиры получали железнодорожники, рабочие Дальзавода и портовики. Схема конечно коррупционная, но мне грех жаловаться, да и по бумагам к нам не подкопаешься. Ира уволилась с флотилии и устроилась в железнодорожный лазарет, фельдшером приемного покоя, а уже там, так «случайно» получилось, что новая молодая семья, ожидающая уже второго ребёнка, получила и двухкомнатную квартиру. Учитывая то обстоятельство, что Ирка то училась, то сидела в декрете, и практически месяца не проработала в лазарете, то коррупция и есть! Уж больно тестя стесняло моё, даже кратковременное, присутствие в его квартире. Молчаливый и терпеливый, он не мог вынести публичного унижения, которому постоянно подвергался в моём присутствии со стороны окружающего его серпентария. Да что там говорить, когда тебя постоянно сравнивают с молодым зятем, и сравнения эти не в твою пользу, то волей-неволей воспылаешь тихой ненавистью к предмету сравнения. Мне он ничего не говорил, но как только представилась возможность, рискнул карьерой и даже свободой, для того чтобы избавиться от нас с Иркой. Ну а мы стали обладателями двушки на втором этаже нового двухэтажного дома.

Квартиру нашу конечно с тёщиной не сравнить. И по квадратуре, и по удобствам, и по высоте потолков с окнами она родительской в подмётки не годилась, но зато была отдельная и своя! Стены, выполненные из шлакоблоков, отлично держали тепло и шум, от всего лишь четырёх соседей, мы даже никогда не слышали. К домику прилагался общий участок, на котором стаяли сараи, для хранения разнообразного хлама.

Скрипнув петлями, дверца моего склада открылась, пропуская меня во внутрь, я вкрутил не до конца выкрученную пробку и небольшое пространство залил тусклый, жёлтый свет. Тут у меня всё сделано основательно. Деревянные стеллажи вдоль двух стен, маленький верстак и погреб, предмет моей особой гордости и зависти соседей. Перед возведением стен сарая, я выкопал его сам, обложив кирпичом, и теперь он заменяет нам холодильник. Тут же я и храню основной «стратегический резерв».

Запасы продуктов для нашей маленькой семьи я делал постепенно. Там банку консервов куплю, тут мешок соли или муки, и сейчас у меня в погребе небольшой, но хорошо оснащённый продсклад, который должен помочь Ирке с детьми, когда настанут военные годы. Мне ещё мать говорила, что по рассказам старых родственников (которых я толком и не застал при жизни) в первые дни войны никто не осознавал ее истинных масштабов, но близость Японии породила в городе панику. Владивостокцы бросились скупать все в магазинах и снимать деньги в Сберкассах. Чтобы остановить массовое снятие денег власти постановили выдавать в одни руки не более двухсот рублей, что порадило массовую спекуляцию и рост цен на «черном» рынке. Ну а потом введут карточную систему, которая будет существовать и все военные годы и даже несколько лет после войны. Конечно в годы войны во Владивостоке и в Приморском крае голода не будет. Избежать голод городу поможет то, что он застроен преимущественно частными домами, при каждом из которых имееться личное подсобное хозяйство и собственный огород. Подсобными хозяйствами обзаведутся и почти все владивостокские предприятия. Но овощи и фрукты это одно, а мясо, крупы и мука – это другое! Так что запас растёт, и сейчас я доложил на полку две банки китовых консервов и банку с подсолнечным маслом. Даже если что-то начнёт портиться, всегда есть возможность продать или обменять излишки на то же свежее мясо… Вдобавок к продуктам на полку легли и несколько коробков спичек, дополняя уже внушительную пирамиду. Пусть будет, мне так спокойнее.