Китай - стр. 24
– Дочка! – Сверху над лестницей показалась голова отца. – Домой иди. Домой! Тебе нельзя здесь находиться.
Оттуда же зазвучал и голос матери:
– Тебе нужно возвращаться. Быстрее!
Это все, что Мэйлин нужно было услышать. Она закрыла за собой дверь, строго наказав родителям:
– Если кто спросит, меня тут не было!
Позади дома располагался небольшой дворик. Мэйлин направилась туда. Ньо поднялся и на ходу натягивал рубаху. Он присоединился к ней, растрепанный и готовый загладить свою вину.
– Я не думал, что тебе удастся улизнуть, а тут еще этот туман…
Стоя посреди дворика в утренней дымке, Мэйлин с грустью посмотрела на него:
– Ты убежал из дому? Родные тебя ищут?
– Нет, я сказал отцу, что хочу повидаться со всеми вами. Он дал мне денег и подарок для твоих родителей. Я сказал, что задержусь у вас.
– Но ты не хочешь ехать. Дело в твоей мачехе? Она плохо к тебе относится?
– Нет. Она нормальная.
– Слышала, у тебя теперь есть младшие братишка и сестренка. Ты их любишь?
– Они… нормальные. – Он смешался, а потом выпалил: – Со мной там обращаются как с ребенком!
– Ньо, мы всегда остаемся детьми для наших родителей, – мягко сказала Мэйлин, но видела, что ее слова не возымели действия. Наверное, между ними произошла какая-то ссора или его как-то унизили, но Ньо не рассказывает. – И куда поедешь?
– В большой город. В Гуанчжоу. – Он улыбнулся. – Ты же научила меня кантонскому.
Гуанчжоу, крупный порт, который иностранцы называли Кантоном, располагался на Чжуцзян, Жемчужной реке. Когда Ньо впервые оказался там еще маленьким мальчиком, то говорил только на диалекте хакка родной деревни. Никто не понимал ни слова. У Мэйлин ушли месяцы, чтобы научить его кантонскому диалекту, то есть деревенской версии кантонского диалекта, на котором общались в большом городе; ну, по крайней мере, это наречие понимают. При мысли, что братишка будет один-одинешенек бродить по огромному порту, Мэйлин испугалась.
– Ньо, ты же никого там не знаешь. Ты потеряешься. Не уезжай! – взмолилась она. – В любом случае что тебе там делать?
– Я найду работу. Может, стану контрабандистом. Заработаю кучу денег.
Вдоль береговой линии Жемчужной реки активно промышляли незаконными перевозками самых разных товаров. Но это же опасно!
– Ты не знаешь никого из контрабандистов, – твердым голосом возразила Мэйлин. – Они все члены триад. Если их поймают, то казнят.
Вообще-то, она ничего толком не знала про триады, но много слышала.
– У меня есть знакомства. – Он слегка улыбнулся, будто хранил какую-то тайну.
– Нет у тебя таких знакомств!
Могли ли они быть? Ей хотелось выкинуть эту мысль из головы немедленно. Если бы не одна вещь. Вчера вечером Матушка назвала Ньо преступником. И говорила об этом со всей уверенностью. Предположительно, Ньо дал всем понять, что сбежал. Довольно глупо. Теперь же Мэйлин размышляла, кроется ли за его словами что-то большее, какие-то обрывочные сведения порочащего толка, которые долетели до свекрови?