Кирпич - стр. 60
Со временем моя родина перестала восприниматься как одна большая зона и приобрела вполне благозвучное название «Лаборатория дружбы народов». В этой лаборатории пришлые приспособились вполне комфортно соседствовать с местными, и бывшая ссылка стала для них вторым домом.
Жестокий эксперимент дал в итоге положительный результат. с точки зрения истории ничего удивительного не произошло. обычно случалось наоборот: пленники обустраивали территорию, на которую их изначально привозили в качестве рабов. Ассимилировавшись, они подминали коренных. в качестве удачного опыта часто приводят в пример вечного жида. Есть вариант и без подтекста: во всех уголках планеты имеются свои китайские кварталы.
Одна из пятнадцати. Вторая по величине после России.
Девятая в мире. Народу меньше половины Токио. Амбиций на два Вашингтона.
Из всех существующих «станов», пожалуй, самый репрезентативный. Биография моей земли драма с элементами трагикомедии.
У нас все так удачно сложилось из-за традиционно почтительного отношения к гостю. Тем более к лишенцу. Бутылка в этом деле тоже сыграла свою не последнюю роль. она оказалась главным доводом для установления контактов многих ни в чем не похожих укладов. Исторически «огненная вода» часто служила железным аргументом на стороне тех, кто ставил задачу порабощения.
Кстати, в заключении совета туркестанского генерал-губернатора есть такие строчки: «…Русские переселенцы страдают особым пристрастием к вину. с этим недостатком они не могут быть успешными колонизаторами края.»
Это 1911 год.
Потом были национализация, коллективизация, голод, репрессии, война, разруха. вновь менялись афиши. моя земля превратилась в одно большое кладбище. мой народ целенаправленно уничтожали. особенно старались, как это часто бывает, свои.
Прошел еще десяток другой лет. Лысые вожди приходили на смену усатым. кукуруза вытеснила пшеницу. Потом лысого сменил бровастый, и потихоньку все утряслось, и мы в конечном счете тепло обжились.
Затем случился беловежский передел. в результате на все пятнадцать республик обрушилась свобода, за которую больше всех боролись мы. Так, во всяком случае, утверждают наши нынешние летописцы. Что еще раз подтверждает банальную истину: история дама своенравная, но податливая.
Нынче, когда нам нечем хвастать в настоящем, мы зовем на помощь историю. но там тоже, честно говоря, хватает темных пятен. Просто осветители Акорды, выражаясь языком кино, научились так выставлять свет, что в результате в первую очередь бросаются в глаза «победительные» эпизоды. к тому же исторические факты имеют неприятную особенность они «изнашиваются». Поэтому историю приходится все время реставрировать. опять же, как правило, с точки зрения осветителей.