Кинк. Право на удовольствие - стр. 39
– Боже… какой ужас. – У меня дрожали руки от волнения. – Омерзительно! Даже боюсь представить, что в других залах!
Он будто не заметил моей злости и пожал плечами:
– В следующем стена разделяет мужчин и женщин, а взаимодействовать они могут только через круглые отверстия на уровне паха, и…
– Не надо! – прервала я, подняв сразу обе руки, и повторила: – Это омерзительно! О какой любви, романтике, взаимоуважении можно говорить, если женщины позволяют вот так с собой обращаться?
– Почему? – он изогнул светлую бровь. – Потому что это не устраивает лично тебя? Лиля, ты даже мысль не можешь допустить, что все люди разные? И если кому-то из них нужен жесткий секс, то пусть это произойдет здесь, по оговоренным правилам и в безопасности, чем они начнут искать приключений в темной подворотне. Неужели ты не способна представить, что для многих – это просто способ релаксации, причем очень мощный, запоминающийся? Реализация скрытых фантазий или наклонностей, от которой все участники получают удовольствие. Или каждый обязан спрашивать твоего мнения, считаешь ли ты их фантазии омерзительными?
Я такой агрессии от него не ожидала, потому невольно отступила.
– Да нет, я допускаю мысль… В принципе, пусть люди делают хоть что, если другим не мешают…
– И это не так омерзительно?
– Ну, наверное. Лишь бы им нравилось.
– А сама в колодку хочешь?
– Ни за что! – воскликнула и спешно добавила, признавая в его аргументах смысл: – Хотя ты прав, осуждать женщину, которая этого хочет, как-то инфантильно и неправильно…
И вдруг Артем почти закричал:
– Как ты можешь?! Лиля!
– Что? – опешила я еще сильнее.
– Ты ведь только что отказалась от своих принципов!
– Что? Да я не…
– Никаких приоритетов! – он фактически не орал, но сильно давил тоном: – Внутри стержня нет? Ее же ебут толпой, а она кончает раз за разом под присмотром нанятой мной дамочки, которую все тут называют надзирательницей? Это нормально? А как же любовь, романтика, взаимоуважение? Для тебя они за полминуты стали пустыми звуками? Спать-то ночью спокойно будешь, так запросто признав, что в мире больше нет любви и романтики, а?
– Да я не…
Он сбавил тон, вновь начиная улыбаться:
– Я пошутил, расслабься. Просто ты так классно сбиваешься с толку – я это еще после поцелуя заметил – что хочется сбивать и сбивать. Идем уже на четвертый, пока фотограф на месте.
Я еще меньше была уверена, что хочу с ним куда-то идти, но поплелась следом. Юмор у Артема такой, очень странный и обескураживающий. Но, если уж начистоту, моя реакция действительно должна была его развеселить – так в чем проблема: в сомнительных шутках Артема или моих неадекватных реакциях? Вот потому и плелась, будто бы где-то там, как раз на четвертом этаже самого злачного места в мире и найдутся ответы.