Киндер-сюрприз от бывшей - стр. 29
Мы с Данилом и правда так часто вздорили и громко кричали о расставании, что я уже не придавала этому значения. Но та неделя без него была другой. Я много думала о нас, о том, что дико устала от придуманного образа и что пора с этим завязывать. Хотела рассказать ему правду и снова стать собой, пусть даже потеряв его. А потом утренняя тошнота, резкая смена вкуса и… полосатый тест.
– Знаешь, что самое забавное? – горько усмехаюсь иронии. – В тот раз я и сама не собиралась к тебе возвращаться, а встретиться хотела по другой причине – сообщить о беременности.
– Черт! – ругается Данил и, откинувшись спиной назад, устало трет лицо. – Прости, – на грани слышимости произносит он. – Я такой идиот…
И это еще мягко сказано. Ведь именно по его вине я первый раз оказалась в больнице с гипертонусом и угрозой выкидыша, прямиком из офиса.
А сейчас… Легче ли мне стало от его признания? Тяжело сказать. Потому что не известно, что хуже, настоящая измена или сфабрикованная. Больно однозначно в обоих случаях. С одной лишь разницей, что во втором человек намеренно причиняет тебе эту боль, чтобы списать со счетов, как наскучившую игрушку.
9. Глава 9 – Данил
У Ксюши определенно есть какая суперспособность заставлять меня чувствовать себя полным идиотом.
Сначала ее волшебное преображение из злобной ведьмы в добрую домашнюю фею, теперь это… А ведь я еще не верил, что Ксюша собиралась сообщить мне о нашем предстоящем родительстве. Теперь понятно, почему она так затянула с этой новостью.
Она сидит, уставившись в одну точку прямо перед собой. Кажется, мое откровение шокировала ее больше, чем я ожидал. Или я снова выбрал далеко не самый подходящий момент?
Как так получилось, что вместо облегчения я снова испытываю чувство вины?
– Ксюш, – зову и осторожно накрываю ее руку своей.
Она вздрагивает и переводит взгляд на меня. Черт! Это что слезы? Ну точно, я идиот!
Видимо, моя растерянность слишком красноречиво отражается на лице, потому что Ксюша вдруг улыбается слегка дрожащей улыбкой, и из ее глаз срываются две крупные слезинки. Она мягко высвобождает свою руку и прикладывает ее к моей щеке. Всего на пару секунд, но это прикосновение обжигает, и даже когда она убирает руку, я все еще чувствую ее касание на коже.
– Прости. Это все гормоны, – говорит она, смахивая слезы, которые уже непрерывным потоком текут по ее щекам. – Я сейчас.
Ксюша встает и выходит из кухни. А я, кажется, даже дышать не решаюсь, пока она не возвращается через пару минут.
– Прости, – говорю, когда она садится обратно за стол, и наконец вдыхаю полной грудью.