Киллиан: единственная для инкуба - стр. 1

1. Глава 1

Киллиан

Раздраженно поморщившись от слепящего солнца, я открыл глаза и почувствовал, что с обеих сторон ко мне прижимаются два обнаженных женских тела.

«Кто они? Как их зовут? К какой расе относятся? А так ли это важно? За последние восемь лет их было слишком много. Я не помню ни одну... И этих забуду, стоит переступить порог комнаты».

Я подавил болезненный стон. Голова пульсировала, а во рту был тошнотворный привкус.

«Черт, что я вчера пил?!»

Неуклюже выпутавшись из ловушки обвивающих меня рук и ног, осмотрелся в поисках воды и споткнулся о собственные штаны, чудом оставшись на ногах и не разбудив женщин.

«Это ж надо было так надраться! Самому противно».

В памяти непрошено всплыли события вчерашнего дня, усиливая мигрень.

***

– Что ты сделал?! – я с трудом сдерживал срывающийся на крик голос. – Твою мать, надеюсь, я ослышался! Или у тебя юмор настолько извращенный!

Реган спокойно развалился на массивном стуле в комнате для переговоров.

Не в силах усидеть, я рассекал от стены до стены, нервно заламывая пальцы. Эмоции выходили из–под контроля.

– Успокойся! Ты должен был сделать это сам... Намного раньше. Из–за твоего ребячества мы потеряли херову тучу времени! Сколько громких слов об ответственности и взятии руководства над Альянсом... И что я вижу, Киллиан?! – мужчина резко выдохнул, замолкая.

– Я созвал всех! Но фениксы?! У них сейчас заправляет Мальхом, я не хочу иметь с этим уродом ничего общего. Мы бы справились без них. Они живут черт знает где, проблема с Вэоном их не касается и никогда не касалась! – наконец сорвавшись, я с грохотом ударил по столу.

Реган смерил меня пренебрежительным взглядом, понижая голос.

– Сопляк... Рано тебе еще руководить. Ты не можешь разделять обязанности и личные чувства.

Горько усмехнувшись, я поймал его кошачий взгляд. Обида переполняла, вынуждая задеть самые больные темы, затронуть его чувства точно так же, как он беспощадно растерзал мои.

– Кто бы говорил... Ты дважды бросал всех из–за женщины. И могу поспорить, если б Далия не оказалась жива, ты, друг мой, уже кормил бы червей... или кого похуже. Так что не смей заикаться о долге, от тебя это звучит двулично! В любом случае спорить нечего. Вред уже нанесен. Я сваливаю! Если понадоблюсь, буду в Альмарене. Азраэль готовит нефилимов к появлению Дикой охоты. Более чем уверен, что найду себе там работу, – обдумывая дальнейший план, я нервно пожевал губу и продолжил. – Через несколько дней приедет Зес. Как только убедится в безопасности Киры и детей.

– Киллиан, заткнись на секунду!

Вопросительно подняв бровь, я снова посмотрел на друга, который напряженно отвел кошачьи глаза.

– Ты не можешь уехать... Мальхом настоял, чтоб его встретил именно ты.

– ЧТО? Нет, пусть катится...

– Киллиан, отбрось чувства и подумай рационально, – Реган поднялся со своего стула и, опираясь на стол, пронзил меня острым взглядом. – Сейчас кризисная ситуация. Нужны все! Фениксы могут оказать внушительную поддержку, – он продолжал говорить, будто на одном дыхании. – У них огромная армия. Если мы не найдем филактерий... Ты и сам понимаешь, к чему мы катимся, впереди темные времена. Нам нужны фениксы, даже если придется где–то прогнуться.

На моих скулах дернулись желваки, а мышцы лица будто окаменели. Я понимал, что Реган прав, и выбора у нас нет. Фениксы нужны...

– Зараза! И прогнуться должен именно я... – голос, с хрипом вырвавшийся из горла, будто принадлежал кому–то другому, я не узнал его.

«Слишком много чувств.»

Я отчетливо ощущал сожаление Регана и переполняющую этого здоровяка вину... Они накладывались тяжелым грузом на мои собственные клокочущие, подобно действующему вулкану, эмоции, заставляя сжаться в постыдном акте жалости к себе.

«Я не хочу здесь быть! Не хочу участвовать в этом фарсе! Ведь прекрасно знаю, ради чего Мальхом вызвал именно меня!»

Больше не обращая внимание на друга, что–то кричащего мне вслед, я быстро развернулся на пятках, покидая злосчастную комнату, убегая от обязанностей, от вины Регана, от собственных чувств, от боли, хранимой годами в темном углу своей выжженной души и раздирающей меня, подобно взбесившемуся стригою.