Килл крик - стр. 40
Отец Сэма, худощавый, робкий человек, говоривший еле слышным тонким голосом, подошел к прилавку и спросил у Красного Робби, не найдется ли у того тостера за десять баксов или дешевле. Прошло уже два года после пожара. Они так и жили во «временной» квартире в Уэст Хук. Сэм, Джек и отец ютились в двух дешевых комнатушках, хотя Джек там почти не появлялся. Он почти всегда ночевал у своей девушки Кристал. Мать у Кристал была добрая, любящая, заботливая; у Сэма с Джеком такой матери не было никогда.
Пока отец торговался с Робби насчет тостера, Сэм бродил по ломбарду и восхищенно глазел на сокровища, которые большинство людей назвали бы мусором. Его левая рука до сих пор была замотана марлей, как у мумии, хотя нужды в этом уже не было. Пересаженная кожа прижилась, превратилась в жесткую крапчатую броню рубцовой ткани, но Сэм не готов был показывать ее людям. Когда они вошли в ломбард, Сэм не стал здороваться, а отец печально улыбнулся Робби уголками рта, мол, извини. Большинство горожан знали, что паренек не разговорчив. Какие уж тут разговоры? После того, что стряслось…
Когда они с отцом были в ломбарде последний раз, Сэм отыскал там сюрикэн-звездочку, и отец разрешил ее купить – при условии, что Сэм заплатит из своих денег и пообещает не кидать сюрикэн в бездомных кошек. Сэм надеялся найти еще какое-нибудь оружие: может, метательный кинжал или нож-бабочку. Несмотря на горе, нависавшее над ним постоянно, точно грозовое облако, он оставался мальчишкой, для которого нет большей радости, чем швырнуть в дерево что-то острое, чтоб воткнулось. Но в тот уже клонящийся к вечеру июльский день Сэм нашел не нож, а книгу.
Она лежала третьей сверху в стопке разрозненных дешевых изданий, под «Определителем съедобных грибов» и низкопробным любовным романом: у мужчины на обложке рубашка, похоже, держалась на одной пуговице (разумеется, на самой нижней). Название третьей книги сразу же заинтриговало Сэма, хоть он и не смог бы объяснить почему. Оно рождало в сознании образ, простой, но в то же время пугающий: темный человекообразный силуэт, длинный и тонкий, казалось, пальцы его вытянутой руки уже в какой-то паре дюймов от ботинка Сэма.
Книга называлась «Едва заметная тень».
Автора звали Себастьян Коул.
Едва прочитав первый абзац – облегчив карман на пятьдесят центов и устроившись в кабине отцовского «доджа», – Сэм понял, что эта книга стоит тысячи сюрикэнов. За каждым словом нужно было охотиться, и Сэм отправился на охоту – прочь от воспоминаний об огне, прочь от немыслимых способов облегчения своих страданий, способов, о которых не должен размышлять ни один ребенок, и, наконец, прочь от крохотного Блэнтонвилля в поисках лучшей доли. Он гнался за словами Себастьяна Коула следующие тридцать лет, сперва подражая ему, потом отвергая его, а потом и чествуя его своими собственными романами.