Килл крик - стр. 29
Он потер лысину на затылке и хмыкнул. С тех пор как он последний раз прикладывался к спиртному, прошел уже добрый час. Кэппи буквально слышал, как фляжка взывает к нему из кармана куртки, умоляя осушить ее.
– Ага, тащи, – наконец сказал он.
С того места, где он стоял, за травой было видно лишь второй и третий этажи дома.
Кэппи шагнул в проем в ограде.
Что-то будто скользнуло прочь от его ноги. Он отскочил, ожидая увидеть крысу или, если совсем уж не повезет, мокасинового щитомордника.
Ничего. Лишь спутавшиеся стебли травы.
Ветер стих, и заросший двор вдруг улегся. Путь к крыльцу, представлявшийся непроходимым, оказался вполне свободным.
Как будто дом хотел, чтобы они вошли в него.
Дик запустил кусторез, заставив Кэппи подпрыгнуть чуть ли не на фут. «Да господи ты боже мой!» – заорал он, но Дик уже со всем усердием принялся за работу, и прочие звуки потонули в реве машины. Пока Кэппи стоял, парень успел смотаться за кусторезом к тачке.
Дик показал большой палец и продолжил расчищать двор, постепенно создавая в траве проход. В воздух летели пучки растительности. Дело требовало времени, но Дик явно собирался очистить большую часть того, что можно было назвать передним двором.
Задача была простая: сделать заброшенный дом пригодным для жизни на пару дней. Привести в порядок двор. Вычистить комнаты. Установить генератор.
Кэппи наблюдал за Диком. Тот добрался до крыльца. Выключил кусторез. Повернулся и помахал отцу.
Кэппи помахал в ответ. Пора было приниматься за работу.
Кэппи смотрел, как последние солнечные лучи отражаются в окне третьего этажа. Он открутил крышку стальной фляжки, рот уже наполнился слюной в предвкушении долгожданного глотка. Окно походило на глядящий куда-то за горизонт немигающий глаз циклопа.
– Не пялься на солнце, малой, а то ослепнешь, – сказал Кэппи самому себе и добавил: – Есть куча способов ослепнуть. Веселых в том числе.
Он разразился скрипучим смехом, который быстро перешел в кашель. Глубоко в груди заколыхалась мокрота.
Позади, на свежерасчищенной подъездной дорожке, стоял старенький побитый пикап. Свежая краска на дверях не сочеталась с ржавчиной, охватившей автомобиль от эмблемы на капоте до буксирного крюка. Kovak amp;Son – гласила надпись краской. Без особых понтов. Просто трафаретные буквы. Простые, незатейливые.
Из-за дома долетело еле слышное «Черт!», и Кэппи усмехнулся. Это Дик. Кэппи представил, как сын, пыхтя и ругаясь, всем весом налегает на упрямый гвоздь в оконной раме. Он не уставал поражаться тому, как часто Дик, сын профессионального разнорабочего, жалуется на то, чем приходится заниматься. Может, надо было быть с пацаном строже. Может, следовало иногда лупить его, пока был мелким. Задать ремня как следует. Воспитать характер. Как делал батька Кэппи. Воспитание на ферме – оно такое. Разноешься, слово поперек батьке скажешь – хлоп! – и кожа от ремня как огнем горит.