Килл крик - стр. 10

– Все, что я пишу, кажется мне слабым, фальшивым, – внезапно признался Сэм. Он наморщил лоб, словно удивляясь собственным словам. – Что бы я ни написал, мне тут же слышится голос Эрин, который говорит, что я способен на большее.

– А ты способен? – спросил Илай. Это было не изъявление недоверия. Это был честный вопрос.

– Досадно, что тебе пришлось сюда лететь, – сказал Сэм и ополовинил второй стакан. – Я тебе всегда рад, Илай, но ты мог просто позвонить.

– Знаю, – ответил Илай.

Сэм встал, похлопал его по плечу и начал пробираться сквозь толпу к выходу с веранды.

Он уже одной ногой стоял на тротуаре, когда Илай крикнул ему вслед:

– Почему ты пишешь ужастики?

Сэм застыл как вкопанный.

Ну конечно! Тот самый голос, что раздался из сумрака на галерке в Будиг-холле.

Сэм медленно обернулся к Илаю:

– Это был ты?

Илай не стал отводить взгляд. Он был готов драться, если придется.

– Я должен был увидеть, что же отрывает дико талантливого писателя от собственно писания. Что бы ни мешало тебе закончить книгу, надо разобраться с этим и двигаться дальше. Нельзя вечно прятаться в аудитории.

– Твою же мать, Илай.

– Сэм, если ты считаешь, что Эрин права, если ты считаешь, что способен на большее, покажи нам это большее. Напиши о том, что тебя реально волнует. Если тебя хоть что-то сейчас реально волнует.

Сэм не снизошел до ответа. Нырнул в толпу и пропал.

Бутылка «Буллета» так и ждала на кухонной стойке.

Звякнуло стекло: Сэм достал из шкафчика бокал и налил себе виски на два пальца. Сделал глоток – горло обожгло, и затаившийся в груди удав ослабил свою хватку. На смену удушающей дымно-пепельной пелене пришло умиротворяющее спиртовое тепло. Он закрыл глаза и почувствовал, как жар растекается от груди к конечностям.

Из кухни перебрался в гостиную: пустой дом наполняла тишина. За гостиной была столовая, а наверху располагались две ванные комнаты и три спальни, одну из которых он приспособил под кабинет. Все было точно так же, как когда они въехали сюда с Эрин пять лет назад. Только теперь это были его комнаты, его дом.

Сэм поднес бокал к губам, но пить не стал. Застыл посреди гостиной – насекомое в янтаре, выпавшее из времени. Хорошо бы навсегда остаться в этом мгновении. Он не хотел ложиться в постель один. И не хотел сидеть перед пустым файлом на экране компьютера, слушая осуждающий голос в голове. Вот бы остаться здесь, прямо здесь, не шевелиться, уберечься от опасностей, которыми грозит малейшее движение.

Из дальней комнаты на втором этаже раздалось слабое «динь!»: компьютер в кабинете сообщал о новом письме.