Кикимора – надёжная жена - стр. 13
Но когда он со стороны, на расстояние пяти-шести метров, внимательно посмотрел на свою верную подругу, ему больше уже не кричалось. Оцепенение нашло, причем, такое, что слезы покатились по щекам.
Слова его куда-то безвольно падали, в густую и холодную траву. Он видел её, заплаканную, ссутулившуюся от холода, дрожащую, как маленькая осинка на ветру.
– Что же ты плачешь? – спросил она её. – Почему ты плачешь, Нона?
– Ты болен, Петя,– прошептала жена и беззвучно зарыдала. – Ты очень болен…
Он хотел было возмутиться, заорать благим матом, даже ударить её, но не мог даже шелохнуться.
– Как же ты меня нашла здесь? – спросил он. – Ведь места хоть и не дальние здесь, но шибко-то глухие.
– Сразу за тобой следом отправилась. Ты ведь далеко не ушёл. Почти под самым посёлком и уснул.
– И ты коротала всю ночь в лесу? В таком лёгком платье?
– Да. Куда ж деваться?
– А ну-ка, – очень громко и нервно сказал он, – подойди ко мне!
Женщина отшатнулась от него в страхе. Закрыла лицо ладонями. Медленно спряталась за стволом дерева.
– Нона, – теперь уже Пастухов глотал слёзы, – жена моя милая, подойти ко мне. Подойти… Я тебя не обижу.
Она не двигалась, и Пётр не стал ждать, когда жена сделает шаг в его сторону. Сам подошёл к ней.
– Нона, славная и надёжная жена моя, что же ты так? – причитал Пастухов. – Ведь наверняка простыла. Ведь застудилась точно. Возьми мою телогрейку!
– Да, что ты, Петя, – смутилась она, надевая на себя влажную и пропахшую потом фуфайку-стёганку. – Что ты беспокоишься?
Она печально посмотрела на мужа, как бы, решаясь что-то важное ему сказать, и столько грусти было в её глазах, что на мгновение он отвернулся от них.
– Лечить, Нона, я сам себя буду, – глухо сказал он. – Больше ни грамма спиртного в рот. Слово рабочего человека!
Разумеется, в эту резкую и добрую перемену она не верила. После длинных и угарных запоев Пастухова в такое чудо не поверил бы самый великий оптимист или медицинский академик, внушающим алкоголикам, что пить водку – не очень хорошо и даже противоестественно.
Нона невольно усмехнулась, икая и вздрагивая от холода.
– Да что же ты, – забеспокоился Пастухов. – Давай я сейчас костерок организую. Спички у меня в рюкзаке, в общем, и в кармане есть. Сейчас, Нона, один момент!
Довольно быстро Пётр насобирал сухих веток и зажёг костёр. Когда он, как следует, разгорелся, супруги Пастуховы устроились рядом с жарким пламенем, он трогательно и нежно, и одновременно в сердцах сказал:
– Жаль, чёрт возьми, что всю «бормотуху» выпил!
Понятно, что она сейчас с грустью и с разочарованием подумала: сколько волка ни корми, а он, всё одно, в лес просится. Но Пастухов не понял естественного смятения души своей жены. Он пояснил супруге своей, что сначала надо, как следует, согреться, а потом уже идти домой.