Кигель Советского Союза - стр. 29
Озадаченный Андрей смотрел на профессора, на «неуд», который из чистой вредности (ведь ответил же он на два дополнительных вопроса из пяти!) выводил тот в ведомости, и думал сразу о двух вещах: о повышенной стипендии, которая проплывала мимо, прощально помахивая зачёткой, и о том, что пересдачу назначат на каникулы, которые у него полностью расписаны под концерты их студенческой агитбригады. Где он бригадир, солист и к тому же конферансье, то есть без него точно не обойдутся. И он не обойдётся – концерты хоть и шефские, но оплачиваемые.
Ну а третьей мыслью, к которой Андрей вернулся, уже выходя из гулкой аудитории в коридор, где на корточках, уткнувшись в конспекты, сидели ещё не отстрелявшиеся однокурсники, была мысль о необходимости своего репертуара. На шефских концертах он пел популярные песни, которые звучали на радио, песни из кинофильмов. Но всё это были не его песни. Андрей очень старался не копировать манеру законного исполнителя, следил, чтобы в его «Чёрное море моё» не прорывались интонации Утёсова, чтобы в «Тёмную ночь» не закрадывались эмоции Бернеса. Но прекрасно понимал, что зритель сравнивает с «оригиналом». Хотелось иметь свой собственный репертуар. Но где его взять?
– Напиши мне песню! – подбивал он Алика, когда они встречались в студенческой столовой.
Алик со второго курса перешёл-таки на композиторское отделение, и теперь они виделись только за обедом. Денег у обоих было в обрез, поэтому брали по тарелке супа и по пять кусков хлеба. Хлеб в столовой давали бесплатно, а если его намазать бесплатной же горчицей, стоявшей на столах, получалось и вкусно, и сытно.
– Как я тебе песню напишу? – Алик, бедный, чуть не подавился. – О чём? А стихи где брать? И вообще, я никогда песни писать не пробовал.
– Странный ты композитор. – Андрей энергично поглощал хлеб с горчицей и улыбался, так что было непонятно, шутит он или всерьёз. – А стихов мало тебе, что ли?
Он потянулся к стопке книг и тетрадей, которые, за неимением портфеля, таскал на учёбу в руках. Извлёк пухлый томик «Гражданская лирика советских поэтов» и раскрыл на первой же попавшейся странице:
– Держи. Готовые стихи, выбирай любой!
– Андрей, ты серьёзно, что ли? – Алик даже жевать перестал, но в книжку заглянул. – «Депеша. Легли на лица сумрачные тени, и боль сдержать республике невмочь. Как чувствует себя товарищ Ленин? Как бьётся сердце? Спал ли в эту ночь?» Андрей! Ты собрался это петь? На концертах?
– Почему нет? Хорошие стихи, серьёзные. Алик, мне нужна песня! Своя песня! Свои эмоции. Чтобы меня ни с кем не сравнивали. Видели на сцене меня, Андрея Кигеля, а не Леонида Утёсова или Марка Бернеса, понимаешь? Слушай, ты там уже концерты целые пишешь, симфонии какие-то. Тебе песню на три минуты написать сложно?