КИФ-5 «Благотворительный». Том 2 «Юношеский» - стр. 40

Дождавшись любимую у резных ворот консерватории, Петя всё же решился подойти.

– Привет, Люб! Ты отлично выступила. Как только тебе удаётся так играть.

– Привет, спасибо. Семь лет музыкалки не прошли даром. Не думала, что благотворительный концерт будет интересен кому-то из класса. Особенно… – девушка немного замялась, – тебе.

– Это почему же? Не похоже, чтобы я музыку любил?

– Да нет… Но чтобы классическую. Ты, кажется, рэп слушаешь.

– Ну, так это для души, – улыбнулся Пётр.

– А классика для чего? – удивилась Люба.

Парень понял, что поторопился с ответом. Он не хотел врать ей: классика не вызывала в нём ничего, кроме зевоты. Люба ожидающе смотрела на него большими васильковыми глазами: разве их можно обмануть? И Петя решился:

– Люба, я не люблю классику, я люблю тебя! Давай встречаться?

Сейчас удивлёнными выглядели и брови девушки, сложившиеся в две улетающие галочки.

– Ты разве не знаешь? Я же уезжаю в пятницу. Ольга Викторовна вчера объявляла всем.

– Я прогулял литру. Не до Толстых было. Ну ты же вернёшься, я подожду.

– Я насовсем. У меня контракт, о котором я и мечтать не могла. Я продолжу учёбу в Зальцбурге, буду выступать там, где творил Моцарт! – взахлёб рассказывала она.

Пётр снова сжал кулаки, на виски обрушились кувалды её слов:

– А как же я? О наших чувствах ты подумала?

– Ты прости, но я не люблю тебя.

Наковальня придавила парня окончательно: всё-таки не любит…

– Ты просто не знала, не была готова к моему признанию. Я не решался. Но теперь буду за тебя бороться.

Люба невпопад засмеялась:

– С кем? С Шубертом?

– Так ты любишь другого? Он тебя в этой твоей Германии ждёт?

– В Австрии. Я люблю музыку. Только её.

Люба пришла в себя в больничной палате. Очень хотелось пить, всё тело ныло, голова кружилась и, казалось, была влажной. Девушка с трудом разлепила ссохшиеся губы и простонала:

– Воды…

Справа что-то мерзко запищало. В палату вошли двое.

– А, наша счастливица очнулась. Теперь с тобой всё будет хорошо, – пообещал врач. – В рубашке родилась!

– Эдуард Семёнович, у неё рана кровит опять. Перевяжу, посмотрите?

– Ничего, подлатаем, – ответил мужчина медсестре и снова переключился на пациентку: – Как самочувствие? Обезболить тебя?

– Воды… – повторила Люба.

– Пока нельзя, сейчас Зиночка тебе губки смочит. Ты что-нибудь помнишь?

Разговор с Петей. Аэропорт. Самолёт. Падение. Неужели жива?

– Сильно меня? – еле слышно, стараясь поймать губами влажный ватный тампон, спросила Люба.

– Учитывая высоту, с которой вы падали, нам нужно крылья искать. Или парашютиста, что до земли тебя подбросил, – пытался шутить врач. – Ну, есть переломы, пару разрывов мы заштопали, на голове вот ссадина кровит. Главное, позвоночник цел, скоро бегать будешь!