Киберспортсмен и недотрога - стр. 66
За этот час я узнала все возможное о факультете Кости и еще больше о карьере Васи. Начинал «мой парень» с обычных игр на плохом компьютере. Мать его не поддерживала – в сети это было хорошо известно по ее комментариям во время стримов. Вася играл хорошо и интересно озвучивал происходящее на экране, так что сумел быстро набрать и опыт, и аудиторию. Его заметили и пригласили в команду. Но в роли оффлейнера он не прижился и ушел, организовав собственную группу. С этого момента Костя окончательно перешел на игровой сленг, и я перестала улавливать смысл. Но в общем поняла, что Вася еще сменил две команды, пока не попал к WinTin. Оказалось, что и они сейчас были на грани распада. Но не из-за ссор (об этом Косте было не известно), а из-за постоянных предложений о переходе в другую команду, которые получали Вася и Добби – у них обоих был самый высокий винрейт[31].
[31] Winrate (англ.) – соотношение побед и поражений в Dota 2.
На этот раз на лекцию я пришла со всем необходимым. И даже не отвлекалась на посторонние мысли, сосредоточившись на интересной теме об экспериментах прошлого. На семинаре не постеснялась поднять руку. И… от того, что я привлекла к себе внимание группы во время ответа, ничего страшного не случилось. Было боязно: потели ладони и слегка заикался голос. Но тухлыми помидорами никто не кидался и даже не морщился.
Вот и показатель, что большинство проблем я надумала себе сама и решить их могла своими силами. Ни мама, ни прошлое мне не мешали. Даже чья-либо помощь не казалась сейчас такой уж обязательной. Да, она была бы не лишней, но куда важнее казалось то, что у меня появился повод гордиться собой. Ведь эта новая я – следствие моих мыслей и действий. И я смогу больше. Уверена.
Я уже чувствовала такое однажды, даже несмотря на все ужасающие события моей жизни. После того как увидела неподвижное тело отчима и сбежала, я столкнулась со своим другом Мишкой. По сути, он был единственным другом за всю мою жизнь. Он, как и в прошлый раз, привел меня к своей семье. Они кормили меня, читали книжки и даже одевали. А Мишка вытаскивал в новый прекрасный мир, где нет жестокости и насилия. Тогда я так же неожиданно и, казалось, безосновательно напиталась от них уверенностью в себе, которой хватило до момента, когда через неделю меня забрала бабушка. Больше я не видела ни Мишу, ни его родителей.
Как только я переехала к бабушке, она сразу же повезла меня повидаться с мамой. Но после того, как я ее увидела в том страшном и холодном помещении, больше не соглашалась ездить к матери ни в СИЗО, ни в колонию. Никогда. Все девять лет. Бабушка только качала головой и тихо плакала всякий раз, когда возвращалась оттуда.