КГБ против СССР - стр. 46
– Прощения просим, порядок такой. Вы все– таки хозяйка, а затоплением соседской квартире может быть причине ущерб, за который, если что, вам отвечать. Так что надо, чтобы вы все видели лично, расписались и засвидетельствовали.
Нехотя, поднимаясь с кровати, Толстая ворчала:
– Какой кому ущерб? Вы же сказали, что там, стало быть, труп…
– Да не то, чтобы труп… Телесные повреждения у человека… – украинец опустил глаза в пол и начал бормотать что– то невнятное, все время проталкивая двух пожилых женщин к двери в ванную. Вскоре они уже стояли на пороге и с недоумением глядели на сантехника:
– Ну и где? Где же?
Пол был сухой, и никаких следов повреждения канализации не было видно. Но слесарь упорно стоял на своем:
– Да вот, вы посмотрите внимательнее.
Обе как по команде одновременно перешагнули порог ванной, когда сантехник буквально выпрыгнул им навстречу и остался у них за спиной. Они ничего не успели сообразить, как вдруг дверь ванной оказалось заперта с характерным щелчком снаружи – на всех межкомнатных дверях внутри квартиры были наружные замки, старого образца. Пленницы переглянулись между собой, ничего не понимая. И лишь минуту спустя, когда троица уже вовсю орудовала в комнатах, стали колошматить в дверь, крича во все горло.
Но их никто не слышал – изоляция стен и дверей в сталинском доме была, как говорят, дай боже. Дверь в подъезд преступники заперли, а телефонный шнур обрезали, так что зов о помощи был бесполезен.
Основной упор они сделали на кабинет писателя, где все было оборудовано под музей. Таблички на столах, на пишущей машинке, на которой писался знаменитый «Гиперболоид инженера Гарина», на креслах и у книжных шкафов, доверху забитых старинными фолиантами – все говорило о том, что здесь скорее государственное учреждение, в котором ничего нельзя трогать руками, чем жилая квартира. Однако, искатели знали – именно здесь, где все реликвия и историческая ценность, и спрятана основная часть знаменитой коллекции бриллиантовых и золотых украшений, что и покойный писатель, и его последняя супруга, ныне запертая в ванной и отчаянно борющаяся за свое выживание, собирали долгие годы.
Молодой милиционер спросил у сантехника, когда они оказались в самом сердце этого филиала Гохрана в центре Москвы:
– Ну и каким местом ты смотрел?
– Ты про что, Толик?
– Про уборщицу эту. Она же должна была в два часа уйти, а ты должен был проводить ее до ворот дома. И ты сказал, что она ушла, мать твою за ногу! А это тогда кто, по– твоему?! – зло крича на подельника, одессит кивал в сторону ванной и коридора. – Тень отца Гамлета там вместе с хозяйкой заперлась?