КГБ против СССР - стр. 19
– Так вот. Эта методика позволяет вычленить частички ДНК преступника по потожировым следам, оставленным им на месте преступления. Сами следы от соприкосновения с воздухом испаряются, а эти частички остаются. Если понадобится, прибегнем и к этим методам.
Колесниченко слышал о такой экспертизе впервые, и потому не мог скрыть своего удивления и возбуждения.
– Так значит, надо скорее вылетать, чтобы закрепить материальные следы преступления на месте, так сказать.
– Не волнуйтесь, Владимир Иванович, – осадил его степенный и терпеливый Андропов. – Уверяю вас, следы никуда не пропадут. Наши товарищи из республиканского комитета проведут работу по их закреплению как надо, они проинструктированы. Думаю, что вам надо на месте составить тщательный развернутый план оперативных и следственных мероприятий, все обсудить, обдумать, а уж с утра, на свежую голову отправляться к месту преступления. Завтра в 9 на военном аэродроме в Жуковском вас будет ждать мой самолет. Вы свободны.
Вечером, после напряженного трудового дня, проведенного в компании Бобкова на Лубянке, уставший следователь вернулся к себе домой, в маленькую квартирку в Ясенево. К нему в гости пришел друг и сокурсник, майор КГБ Виктор Афанасьев. За рюмочкой разговорились они о новом деле, порученном Колесниченко, о его впечатлениях от беседы с Андроповым и о новом его коллеге – Филиппе Бобкове.
– Что? – смеялся Афанасьев. – Сказал, что это он инициировал сближение с Интерполом? Надо его совсем не знать, чтоб поверить. Это как раз– таки Щелокова была инициатива. Хоть его сейчас принято ругать, а все же он настаивал. А Андропов против был. Мол, капиталистам помогать преследовать деятелей рабочего движения мы не будем. Потом как– то раз помощь их понадобилась, они отказали. Щелоков – к Брежневу со своим любимым: «А я говорил». Ну тот кобеля и спустил на Юрия Владимировича. С тех пор он и решил себе эту инициативу присвоить и производить за счет нее впечатление на тех, кого видит в первый раз. Вот видишь, с тобой сработало… Прилгнул, как писал Гоголь. «А не прилгнувши и правды не расскажешь», а?
Оба рассмеялись.
– А вообще, – серьезно продолжал Афанасьев, – он отличный мужик. Честный, преданный делу партии и все такое. Обычно как эти наши функционеры выглядят? Напыщенные, толстые, зажравшиеся, и никто не в курсе реального положения дел, чего ни коснись. Это не про него. Он справедливый, и, что немаловажно в нашей работе, очень сведущий. Знает, о чем говорит. Впрочем, ты и сам уже мог в этом убедиться.
– А Бобков? Что ты о нем можешь сказать?