Керкопорта. Фантастические повести и рассказы - стр. 23

– А ты кто такой умный? – немедленно переключился на Ио крепыш, – Не дружок его часом?

– Хочешь знать, кто я? – Ио холодно сжал губы.

Решительно выхватил из внутреннего кармана бумагу Гогенхайма и ткнул в нос крепышу.

– Подпись видишь? А печать?

– А ну – покажь! – протянул безразмерную пятерню великан.

– Что здесь происходит? – прикрикнул кто- то, явно привыкший командовать.

Ио обернулся и увидел капитана Феба с парой полицейских за спиной.

– Провокатора поймали, паникера, господин офицер! – выскочил к полицейскому давешний подмастерье, – Помяли немного, а то он сбежать хотел. Мы б его сами на месте грохнули, да вот этот мутный дядя помешал.

– Правильно помешал, – спокойно заметил Феб, – Сознательный подданный. Убийство граждан – исключительная привилегия государства. Присвоение ее негосударственными группами или отдельными людьми – куда более тяжкое преступление, чем обыкновенное причинение смерти.

Толпа растерянно расступилась, оставив в полукруге сурово глядящего Ио и перепуганного взъерошенного «провокатора».

– Господин Ио, опять Вы? – Феб удивленно приподнял бровь, – Уже во второй раз полиция вынуждена благодарить Вас за помощь.

Ио развел руками, не зная, что ответить. Капитан кивнул на взъерошенного.

– Кто таков?

– Да это ж Хаанс, парикмахер! – раздался удивленный голос из толпы, – Он на нашей улице салон держит на три кресла. Ну ляпнул глупость по дурости. Так что – сразу убивать?

Несколько мужчин, стоящих ближе, только что особо усердно мутузивших незнакомца, недоуменно понурили головы. Испуганный парикмахер с соседней улицы на объект праведной ненависти явно не тянул. Зеваки стали расходиться. Кто давеча стоял в очереди в лавку, поспешил на свои места.

– Разберемся, – заверил публику представитель власти, – Забирайте его! – приказал Феб двоим подчиненным и, не дожидаясь выполнения приказа, заложив руки на спину, прошествовал дальше по улице.

– Что Вы творите, мой сумасшедший друг? Это же стихия – сметет и не заметит, – отругал приятеля Никита.

– Там дело к убийству шло, – разведя руками, объяснил Ио, – Я не мог не вмешаться.

– А сами Вы – бессмертный, что ли? – Никита глубоко вздохнул, как бессильный воспитатель по поводу очередной шалости подопечного малыша, – Вот так всегда наш брат интеллигент себя ведет – смело, великодушно, благородно. Совсем как родовитый рыцарь – на коне, в латах и с мечом. Только с небольшим отличием – нет у него ни коня, ни лат, ни меча. Ни рыцарской выучки, ни могущественного клана за спиной. Только идеалы и непомерная уверенность в священном долге причинять кругом добро и справедливость.