Кембриджская история капитализма. Том 2. Распространение капитализма: 1848 – наши дни - стр. 45

1974 годах он заключил соглашения с иностранными фирмами о строительстве тринадцати заводов по производству аммиака. Они вступили в действие в конце 1970-х годов и обеспечили выпуск азота, необходимого для расширения производства риса. Новые технологии вошли в применение в тот же самый момент, когда начались реформы институтов, поэтому трудно утверждать, что рост урожаев стал следствием реформ. Возможно, он произошел бы в любом случае.

Реформы сыграли свою роль в увеличении промышленного производства – в частности, выпуска потребительских товаров силами «поселково-волостных предприятий», однако маловероятно, что все объясняется только ими. В действительности до сих пор осуществляется планирование большой доли экономики, в том числе тяжелой промышленности, энергетики, транспорта и высоких технологий. Хороший пример дает сталелитейная промышленность, классическая сфера деятельности плановых органов. В 2000 году Китай выплавлял 127 млн тонн стали и уже выступал ее крупнейшим производителем в мире. К 2010 году ее выпуск увеличился еще в пять раз, достигнув 627 млн тонн. Сегодня Китай производит по меньшей мере столько же стали в душевом выражении, сколько вместе потребляют все богатые страны. Экспортируется небольшая доля выпуска – в основном сталь потребляется внутри страны и идет на построение общества современного типа, которого Китай хочет достичь. Основной мотор стремительного расширения промышленности – это государство, а не «рынок». Хотя рынок стали и факторов для его производства в Китае существует, фирмы принадлежат государству, средства на строительство новых заводов предоставляют государственные банки, а график инвестиций задается пятилетним планом.

Китай решил сохранить элементы централизованного планирования там, где они эффективны (инвестиционные программы и образование), – избежав при этом слабых мест планирования, сделавших его контрпродуктивным в СССР. Во-первых, Китай планирует капиталовложения не во всех сферах, а лишь в тех из них, которые раньше было принято называть «командными высотами» экономики. Во-вторых, планирование материальных балансов было упразднено. В-третьих, на вновь возникающих рынках фирмы руководствуются желанием извлечь прибыль. В-четвертых, в таких внешних условиях у компаний появляется стимул снижать затраты и избавляться от неэффективных мощностей и непроизводительного труда. Советский Союз не смог решить эту задачу, и в результате слишком много его ресурсов оказалось заперто в неэффективных предприятиях. Разумеется, нет никаких гарантий, что китайский подход всегда будет работать хорошо. Он требует известной прозорливости в планировании капиталовложений. Ее нетрудно проявить, если речь идет о бедной стране, пытающейся повторить уже сделанное богатыми странами. При такой постановке вопроса легко подсчитать, что Китаю нужна сталелитейная промышленность, которая производила бы столько же стали в расчете на душу населения, сколько потребляют богатые страны. (Иначе дело может обстоять, если речь идет о малой стране, которой нужно импортировать ресурсы, а не о Китае, размеры которого делать это не позволяют.) В будущем интересно понаблюдать, как Китай станет реформировать свои институты по мере того, как он будет приближаться по уровню дохода к богатым странам, а в области технологий задача сменится с копирования на изобретение нового.