Кельтский крест - стр. 33
- Миледи Агнесс всегда наказывает за провинности, — девушка старательно шмыгала носом.
- И как же?
- По-разному: может на неделю отправить на черную работу. Или посадить на хлеб и воду.
- Мило, — я снова откинула голову и закрыла глаза.
Бетони восприняла это как сигнал и начала намыливать мне волосы:
- Милорд Филипп может побить, его все боятся.
- А герцог? – таинственный хозяин замка все больше интересовал меня.
- Личные слуги милорда Десмонда никогда не говорят о нем, — Бетони смыла пену водой из кувшина и протянула мне широкую простыню вместо полотенца.
- Почему?
- Не знаю. У него два слуги, которые следят за одеждой, и несколько оруженосцев, которых милорд отбирает лично, — Бетони помогла зашнуровать мне платье. — Вы сами скоро все увидите.
Я не стала высказывать сомнения, а покорно отправилась в отведенную мне спальню. Где долго ворочалась путаясь осмыслить все, что произошло со мной. Наконец, глаза сомкнулись. Тогда я впервые увидела этот сон.
Темные, уходящие вдаль стены, густой туман, клубившийся по ногам, развешанные всюду карты миров. Старые, потрепанные, они вдоль и поперек испещрены странными знаками. Случайный путник мог бы с удивлением заменить, что материки на картах двигаются в замысловатом танце, но случайные путники никогда не попадали сюда.
Хотя в комнату вели тысячи дверей: высоких, с острым стрельчатым завершением, сделанные из прочного мореного дуба, они открывались со скрипом и каждый раз впускали с входящим вихри ветра. Иногда за ними можно было различить сполохи огня, иногда – рев моря, иногда там была просто тишина.
Тишина была и в галерее, отделенной от основного пространства белоснежной оградой тонких мраморных колонн. Здесь не слышался гул голосов. Только скрип дверей и шаги.
Я несмело выхожу оттуда, рассерженные вихри тумана безмолвными языками брызжут из-под ног, вечный гул голосов дрожит и вибрирует, причиняя едва ощутимую головную боль. Кошачий дракон точит когти о меч, оставляя на металле глубокие борозды. В свете факелов его золотая чешуя отливает красным. Увидев меня, он с яростным шипением высовывает раздвоенный язык и… внезапно подмигивает, быстро кивая головой. Я послушно иду в указанную им сторону, проталкиваюсь между эльфами, яростно спорящими о чем-то с Диогеном, по привычке сидящем на бочке, из которой слуги разливали вино. Паж в малиновом берете читает стихи, увидев меня, он осекается на полуслове и подходит:
- Ты? Пришла?
- Да.
- Они ждут. Идем.
Он спешит, этот паж, постоянно поправляя берет, норовящий соскользнуть с бешено вьющихся кудрей. Он почти еще мальчик, но его глаза… я не хочу смотреть в его глаза. Пока не хочу, хотя когда-нибудь я загляну в них.