Кельтские мифы - стр. 54
Как-то раз он отправился на охоту и, подъехав к могиле, чтобы проверить, не пора ли ему подумать о новой жене, увидел там цветущий шиповник. Тогда король призвал на совет своих рыцарей, чтобы они сказали, где ему искать жену.
Поднялся один из рыцарей.
– Я знаю жену, которая тебе подходит, – сказал он, – но она жена короля Догеда.
Рыцари подумали-подумали и решили, что придется увезти ее силой. Они отправились к королю Догеду, убили его и привезли королеву к Килиту вместе с одной из ее дочерей. Заодно они завоевали владения короля Догеда и присоединили их к владениям Килита.
Как-то королева отправилась на прогулку, и по дороге ей попалась на глаза хижина, в которой жила древняя-предревняя беззубая старуха.
Королева спросила:
– Скажи, бабушка, нет ли детей у мужа, который увез меня силой?
И та ответила:
– Детей у него нет.
– Горе мне, – вскричала королева, – я отдана мужу, у которого нет детей!
– Не печалься, – успокоила ее старуха. – Твой сын станет его наследником. Но уж коли ты все равно печалишься, у него есть один сын.
Радостная вернулась королева во дворец и спросила мужа:
– Зачем ты прячешь от меня своих детей?
– Что ж, не буду прятать, – сказал король и послал гонцов за сыном.
Едва Килхух приехал, как мачеха завела с ним такой разговор:
– Хорошо бы тебе заиметь жену, а у меня есть дочь, достойная любого короля.
– Рано еще мне жениться, – ответил ей сын Килита.
Тогда мачеха сказала:
– Клянусь, не будет у тебя жены, пока ты не признаешь женой Олвен, дочь Аспатадена Пенкаура.
Заалелся юноша, потому что все его существо пронзила любовь к девице, которую он никогда не видел.
– Сын мой, что с тобой? Какая тоска тебя гложет? – спросил юношу отец.
– Мачеха сказала, что не будет у меня жены, пока я не признаю женой Олвен, дочь Аспатадена Пенкаура.
– Нет ничего проще, – сказал отец. – Артур – твой двоюродный брат. Поезжай к нему, пусть он режет тебе волосы[6], а ты проси его о помощи.
Килхух выбрал коня-четырехлетку, накинул на него золотую уздечку и надел на него золотое седло. Для себя он взял два острых серебряных копья с железными наконечниками, которыми можно было бы до крови ранить ветер и которые были быстрее падающей июньским утром росинки, повесил на пояс меч с рукоятью из чистого золота и не забыл о роге из слоновой кости.
Впереди бежали две борзые с белой грудью и в ошейниках с рубинами до самых ушей. Та, что бежала слева, перебегала на правую сторону, а та, что справа, – на левую, и они метались вокруг Килхуха словно чайки. Боевой конь мчался вперед, и только комья земли летели у него из-под копыт, а копыта мелькали как ласточки – два вверху и два внизу и опять два вверху и два внизу.