Кекс в большом городе - стр. 14
– Завтра вечером вопрос решится, – сказала Анна Ивановна, – Абдулла ее заберет.
– Она тут болтать не начнет? – хмуро поинтересовался дядя.
– С кем? – удивилась Анна Ивановна.
– С той, второй.
– Во-первых, доза большая, продремлет еще сутки, а во-вторых, дверь заперта, – улыбнулась директриса, – ключи я прячу вот сюда, под картину, на виду не лежат.
– Тогда ладно, – кивнул мужик и пошагал по коридору.
Оля на цыпочках бросилась к кровати. Не успела она нырнуть под одеяло, как в ее комнату вошла Анна Ивановна и шепотом просвистела:
– Олюшка, у тебя все в порядке?
Девочка не ответила, она немедленно сообразила: лучше сделать вид, будто ничего не видишь и не слышишь.
– Спит, – с удовлетворением констатировала директриса и ушла.
Утром Олечка побежала умываться, хозяйки в квартире не было. Не успела девочка, напевая, добраться до ванной, как из-за соседней с санузлом комнаты раздалось:
– Эй, ты кто?
– Оля, – испуганно ответила сирота.
– Че тут делаешь?
– Живу.
– Зачем?
Подростка не озадачила странность вопроса.
– Жду новых родителей, – честно ответила она, – мне Анна Ивановна семью подбирает.
– Слышь, выпусти меня.
– Ой, боюсь!
– Открой дверь!
– Она заперта.
– Ключ поищи, – велел голос, – живей поворачивайся!
Оля покосилась на висевшую в коридоре картину: она очень хорошо помнила, куда Анна Ивановна сунула ночью связку ключей.
– Эй, тебе сколько лет? – донеслось из-за двери.
– Тринадцать, наверное!
– А мне четырнадцать. Скажи, умереть хочешь?
– Нет, конечно!
– Тогда открывай живо!
Оля выполнила приказ и увидела худенькую девочку, растрепанную и сердитую.
– Здорово, – сказала незнакомка. – Я Квашня.
Олечка попятилась.
– Кто?
– Фамилия моя такая – Квашня, а зовут Лерой. Ясно теперь?
Оля закивала.
– Собирайся, – велела Лера.
– Куда? – снова растерялась Оля.
– Поедем ко мне в Буркино.
– Это что такое?
– Село в Подмосковье, – сообщила Лера. – Эх, дура я была, удрала от бабки, пьет она по-черному, вот я и подумала: лучше в столицу подамся, работу найду, ну и вляпалась.
Фразы вылетали из Леры, словно пули из скорострельного оружия, Оля с трудом уловила смысл речей сверстницы.
По словам Леры со странной фамилией Квашня, Анна Ивановна никогда не работала директором детского дома, она бандерша, содержащая публичные дома. На «мамашу» пашет большое количество «девушек» разной стоимости, есть и трехрублевые жрицы любви, и пятисотдолларовые «ночные бабочки». В общем, на любой вкус и карман, но особую ценность для бизнеса Анны Ивановны представляют юные невинные девочки, не старше пятнадцати лет. Бандерша добывает их разным путем. Одни, как Лера, убегают из дома, других продают родственники, третьих, как Олечку, заманивают обманом. Заполучив нимфетку, Анна Ивановна селит ее в специально оборудованной квартире, моет, лечит, одевает, обувает ребенка, а потом, приведя несчастную в божеский вид, продает сластолюбивым дяденькам в качестве сексуальной игрушки. Пару месяцев мерзавец развлекается с малышкой, а потом избавляется от нее. Судьба девочки никого не волнует, ее либо убивают, либо, видя ее покорность, заставляют работать в притоне.