Кекс с изюмом, или Тайна Проклятого дома - стр. 31

- Если ты не возьмешь меня к себе на работу, Лисси, то матушка отправит меня с осени работать служанкой к старому доктору Ивилсу, - пожаловалась Хелли. - Говорят, что старая Тильди уходит от него, не в силах терпеть его придирки. Доктор то и дело кричит на нее и чуть было раз не побил за что-то своей тростью. И еще от него все время пахнет то карболкой, то еще какими-то мерзкими лекарствами.

У Хелли большая семья и куча младших братьев и сестер, которых отец Хелли, работающий сапожником, с трудом мог прокормить. Продолжения учебы Хелли не светило. Она и так едва упросила, чтобы ей позволили закончить положенный от государства бесплатный курс обучения. Сделала она это не столько ради гранита науки, который так и остался не только не погрызенным, но даже не облизанным, сколько из-за подруги, с которой не захотела расставаться. Но теперь, после выпускного, Хелли ожидала взрослая жизнь, с ее заботами, трудами и самостоятельным зарабатыванием денег.

- Нет, Хелли, что ты! – обняла пригорюнившуюся подругу Лисси. - Я не отдам тебя никакому доктору Ивилсу. Забудь о нем.

- Уже забыла, - охотно согласилась Хелли.

- Ты только представь себе…

- Уже представляю.

- Да подожди ты. Представь: огромная зеркальная витрина. На ней золотыми буквами написано «Кондитерская Фелиции Меззерли». Над входом на цепях висит нарисованный крендель…

- Лучше пирожное-корзиночку. Или нет – торт!

- Ладно, пусть так. Над тортом надпись: «Пирожные Фелиции[1] сделают вас счастливыми».

- Сейчас, сейчас… - нахмурилась Хелли. - Подожди… Вот! – и она продекламировала, дирижируя себе корзинкой:

И молвил король:

«За торт от Фелиции

Отдам полстраны

И две я столицы!»

- …«и», - добавила Лисси.

- Что?

- Я говорю, что «и» в последней строке не хватает.

- Я когда-нибудь указывала тебе, Лисси, сколько сахара или соли класть в твои пончики? – оскорбилась Хелли.

- Упаси тебя Боже! – искренне посоветовала подруге Лисси.

- Ну вот видишь! А я тебе не советую совать свой симпатичный, но любопытный носик в понятие неточной рифмы, белого стиха, ямба, хорея и тому подобного.

- Упаси меня Боже! – искренне ужаснулась Лисси.

- Мир? – протянула ей мизинец Хелли.

- И лимонадное перемирие, - пожала его своим мизинцем Лисси. - Так вот. Продолжим. Надпись… Потом придумаем. Давай пока помечтаем. Огромные прозрачные окна с полосатыми маркизами. А на витрине под стеклянными колпаками лежат горки корзиночек, трубочек, вафель, эклеров. А за прилавком стоишь ты…

- Я?

- Ну да, ты! В белоснежном фартуке с кружевами.

- Боже, Лисси, с кружевами! Это так поэтично!