Казтабан - стр. 18

Невозможно объять трёхмерным сознанием те процессы, что запускаются в пространстве, когда ты отправляешься в дорогу. На малейший внутренний импульс тотчас откликается Вселенная и разворачивается, являя порой невероятные чудеса. Такие моменты известны каждому путешественнику: когда, повинуясь необъяснимым законам дороги, события складываются в идеальную мозаику, в ту единственную из миллиардов возможных комбинацию, которая подведёт к важнейшей поворотной точке, новому этапу или нужному осознанию.

Я покинул ущелье. За окном понеслись сначала многочисленные прогревающиеся поля, затем небольшие сёла, уютно пахнущие печным дымом и домашней кухней, а потом под колёсами зашуршала современная трасса, одинаковая во все времена года, хотя и лежащая меж зеленеющих весенних просторов.

Дорога меняет жизнь и оттачивает личность, но и это лишь следствие её главной задачи – позволить отдельному человеку понять себя как равную и неотделимую составляющую мироздания. Невозможны такие инновации, которые восполнили бы бесценный опыт, приобретаемый в пути. Когда ночное небо посылает на землю огонь метеоритных искр, когда весенняя гроза сотрясает просторы и омывает душу, когда случайно встреченный дикий зверь несколько мгновений с любопытством изучает тебя и только после этого ловко исчезает в зарослях, – тогда, ощутив безграничную мощь родной земли, осознаёшь и себя неотъемлемой её частью.

И даже люди, встреченные в пути, – другие. Они оставили на дне потёртых рюкзаков городские маски и, наполнившись светом: природы, дороги, друг друга – в своих живых, горящих глазах несут покой.

Попав однажды в кровь, дорога уже никогда не оставит человека. Вне всяких сомнений, не числом прожитых лет, не чередой запомнившихся дней – жизнь измеряется количеством пройденных километров.

Я открыл окно, и в машину ворвался дурманящий запах наступившей весны.

Весна в Каратау уверенно вступала в свои права. Был последний день апреля, и в небольших прохладных ложбинах ещё упрямо лежал посеревший снег, но тут же рядом распускались невысокие яркие цветы предгорий: белая, жёлтая, фиолетовая и розовая россыпь. На каменистых склонах багровели гордые краснокнижные тюльпаны Альберта.

Поднявшись по скалистой расщелине к ближайшей вершине, я любовался захватывающим видом: передо мной, сколько хватало глаз, раскинулась долина, расчерченная тёмными квадратами полей и светлыми полосами дорог. Я изучил ближайшие ущелья и наметил точки закатных съёмок.

Горы, казалось, жили своей собственной жизнью. Повсюду царила деловая суета. На склонах то и дело «оживали» камни – это испуганные кеклики гуськом убегали при моём приближении. Над головой кружила какая-то хищная птица, вдоль русла ручья стоял пронзительный щебет, а на спуске мимо меня с веткой в зубах промелькнул быстрый суслик. Возле машины ждал беспородный чабанский пёс. Я угостил его лепёшкой и стал собирать костёр на вечер.