Казни Дьявольского Акра - стр. 26
– Джейкоб! Это я, Эддисон!
Теперь и полицейские его услышали – и застыли, разинув рты.
И Нур тоже.
– Это моя собака! – закричал я и побежал к фургону. – Лежать, мальчик!
– Он же только что… – пробормотал младший коп и осекся, замотав головой.
– Не подходить! – рявкнул Рафферти, но я уже подошел и опустился на колени в паре ярдов от Эддисона. Вид у него был слегка потрепанный, что не мешало, впрочем, ему выражать бурную радость: купированный хвост вилял так энергично, что вместе с ним тряслась и вся задняя половина пса.
– Все хорошо, он дрессированный, – сказал я. – Умеет всякие трюки.
– Он точно твой? – с сомнением переспросил Рафферти. – Так какого черта ты до сих пор молчал?
– Богом клянусь, эта собака что-то сказала, – вмешался старший коп.
Эддисон на него рыкнул.
– Снимите с него эту штуку! – потребовал я. – Он не кусается, если его не трогать.
– Да он меня уже укусил! – возмутился младший.
– Мальчишка врет, – подхватил Рафферти.
– Я докажу, что он мой. Эддисон, сидеть!
Эддисон сел. Полицейских это впечатлило.
– Голос!
Эддисон залаял.
– Нет, не так, – младший коп нахмурился. – Он словами говорил, а не лаял.
Я посмотрел на него как на психа.
– Просить! – приказал я Эддисону.
Тот сердито зыркнул на меня: это было уж слишком.
– Все равно придется его забрать, – сказал старший коп. – Он укусил офицера полиции.
– Да вы его просто испугали! – возразил я. – Больше он никому не причинит вреда.
– Мы отдадим его в школу для собак, – добавила Нур. – На самом деле он очень милый! Просто лапочка! Я еще ни разу не видела, чтобы он на кого-то рычал.
– Сделай так, чтобы он еще что-то сказал, – настаивал молодой коп.
Я посмотрел на него с беспокойством и некоторым сочувствием:
– Не знаю, что вам послышалось, офицер, но…
– Я слышал, как он что-то сказал. Пусть извинится за то, что укусил меня.
– Слушай, Кинси, это просто собака! – не выдержал старший коп. – Да черт возьми, я как-то видел на ютубе добермана, который пел национальный гимн…
И тут чаша терпения Эддисона переполнилась. Он поднялся на задние лапы и отчетливо произнес:
– Послушай, ты, провинциальный олух! Я говорю по-английски лучше тебя!
Молодой полицейский сказал «Ха!» – и выпучил глаза, а остальные двое застыли, потеряв дар речи. И не успели они опомниться, как позади нас что-то грохнуло. Мы обернулись и тоже на секунду онемели: на подъездной дорожке стояла Бронвин – и она только что разбила ветровое стекло фургона, запустив в него пальмой в кадке.
– Чего стоите? – поддразнила она полицейских. – Вот она я!
Я даже не успел обрадоваться, что она жива, или задаться вопросом, что она тут делает: Бронвин в ту же секунду сорвалась с места и помчалась куда-то за дом, а Рафферти крикнул: «Стоять!» – и понесся следом. Остальные бросили шесты и побежали за ним.