Казначей общака - стр. 40

Однажды Герасим все-таки не выдержал и согрешил.

Это была тайна, которую он прятал даже от игумена. В его келье, под полом, в каменной нише находился тайник. Он узнал про него совершенно случайно, когда надумал поменять треснувшую половицу. А когда секрет открылся, Герасим был немало обескуражен. Похоже, что тайник существовал с самого основания монастыря. Трудно было предположить, что скрывали в секрете его предшественники – святыню, на которую решил позариться недруг, или бутылочку винца, утаенную от настоятеля, чтобы веселым глотком развеять на душе печаль от унылых монашеских будней. Но сам Герасим хранил здесь «вальтер» – красивую игрушку немецких оружейников. Он не смог бы ответить даже себе, зачем принес в святую обитель кусок адского железа, – скорее всего это желание шло из привычки ощущать в кармане сильную вещь, – но он тут же упрятал пистолет в тайник, надеясь, что похоронил его там навсегда. Герасим даже заставил себя не думать об оружии, и первое время это ему удавалось. Но через два года борьбы с собственной сутью он понял, что ему не удержаться. И если он не возьмет в руки пистолет, просто так, чтобы ощутить в ладонях его немалый вес, то непременно сойдет с ума.

Это случилось перед самой Пасхой.

Усердно помолившись и как бы тем самым загладив возможный грех, он решил достать из тайника «вальтер». Лично для него это было событие, сравнимое разве что со стремлением молодого любовника к желанной зазнобе да еще когда знаешь, что в любую секунду пылкое свидание может прерваться появлением ревнивого мужа. Закрывшись, отец Герасим извлек из каменной ниши пистолет, завернутый в белую холщовую промасленную тряпицу. Не сдерживаясь, Герасим вдохнул в себя запах оружейного масла и вдруг со щемящей тоской осознал, что никогда не встречал запаха вкуснее, чем этот. Возможно, так пахнут женщины, готовые к любви. Ах, давно это было. Подзабыл малость!..

Щедро смазанное оружие напоминало Герасиму дитя, еще не смытое от материнской пленки, такое же липкое и красивое. Опасливо посмотрев на дверь, он бережно развернул тряпицу, как если бы распеленал ребенка, и, не отрываясь, с полчаса любовался геометрически правильным куском металла. Подобная красота могла заворожить и менее искушенного человека, а что говорить о том, который знает об оружии почти все.

Налюбовавшись оружием, отец Герасим также осторожно завернул пистолет и спрятал его на прежнее место, понимая, что не в силах более совладать с собой и подобное созерцание наверняка продолжится уже завтрашним вечером.