Казна на вынос, или Не будите фараона - стр. 22
Про себя подумала, что здесь, должно быть, всё печально с медициной, а Реми тем временем продолжил:
- Лет сто назад, кто-то из богатеев не захотел отдавать дочь. Они объявили награду для добровольцев. А потом и вовсе перестали участвовать в этом, переложив право расставаться с родными на простых людей. Вот только женщин с нужным даром становилось всё меньше. Одарённых целительниц стали прятать, - подросток ещё немного помолчал, насыпая какую-то сушёную траву в кружки, видимо, вместо заварки. - У меня была сестра. Однажды она вылечила уличную кошку, а это увидел один из соседей. Он сдал нас за тысячу золотых. Мама плакала, а потом пошла и обменяла свою жизнь на жизнь Лайны. Вот только сестру это не спасло, сразу после этого её тоже забрали. Больше я её не видел.
- Мне жаль, - тихо сказала я и приобняла мальчика за плечи.
- Мне тоже, - тихо выдохнул он. А потом вскинул голову и зло сказал. - Я хочу заработать много денег и выучиться на непобедимого мага. И тогда я отомщу всем: и чудовищам, и аристократам, и проклятому соседу. А ещё - никогда не буду голодать.
- Знаешь, мелкий, - не удержавшись, потрепала Реми по волосам, - жажда мести - плохое чувство. Оно разрушает нас изнутри, убивает всё хорошее. Я понимаю твою скорбь - моих родных тоже нет в живых. Но ещё понимаю, что их уже не вернуть. Нужно жить дальше, строить свою судьбу. У тебя обязательно получится достичь всех высот, если ты будешь стараться и верить. И тогда, глядя назад, подумай тысячу раз, захочешь ли ты всё это потерять ради минутного чувства удовлетворения.
Реми промолчал. Сделав глоток своего недо-чая, задумчиво уставился на огонь, потерев живот. Только сейчас я догадалась, что парнишка, наверное, голоден. Эх, дурья моя голова. Вскочив, бросилась к коню и с ужасом поняла, что мешка с монетами, продуктами и картой нет… Вот же я курица! Расслабилась, называется, последние мозги на лошади растрясла! Это тебе не в машине под охраной сигналки сумку бросить. Ругая себя последними словами, побрела обратно в дом и застала чудную картину. Фыр, дрожащими руками, которые его практически не слушались, старательно кромсал мальчишке бутерброд. Получалось у него, честно говоря, не очень. Сам же Реми смотрел на это с бескрайним удивлением.
Не знала, хвалить его за то, что, в отличие от меня, прихватил нашу поклажу, или ругать, что не сказал об этом. Пристально всмотрелась в иллюзию, пытаясь понять, что меня беспокоит. Наконец, осознала, что по сравнению с тем, каким Фыр был при первой нашей встрече, сейчас он, как будто бы, стал разумнее. По крайней мере, про то, что Реми хочет кушать, догадался, как и прихватить сумку.