Казна императора - стр. 36
– Не думаю, – хрипло возразил кто-то сзади. – На кой хрен тащить нас так далеко? И в подвале вполне могли кончить.
– Мне тоже так кажется, – корнет благодарно кивнул возразившему. – Да и потом, финны… У них и шашек-то нет.
– Не успокаивайте себя, молодые люди, – желчно заметил подполковник. – Не советую… Так или иначе, конец нам один. Просто мы им еще зачем-то нужны…
Возразить было нечего, и разговор сам собой оборвался. Некоторое время корнет шел молча, но потом томившие его неопределенность и страстная надежда на что-то лучшее заставили его обратиться к Тешевичу:
– Удивляюсь я вам, господин поручик! Мы с вами столько сидим вместе, а вы почти все время молчите…
– А что говорить-то, – процедил сквозь зубы Тешевич. – И потом, я же вас слушаю. Вы все время со мной рядом…
– А вы заметили? – Корнет смущенно улыбнулся и наклонился поближе к Тешевичу: – Я боюсь, господин поручик… Боюсь и ничего не могу с собой поделать. А вы какой-то… Извините меня, как закаменевший… Прошу вас, скажите, разве вам не страшно?
– Не знаю, – пожал плечами Тешевич и спустя минуту добавил: – Только если что, я ведь вам помочь не смогу.
– Неправда, господин поручик, неправда… – горячо зашептал корнет прямо в ухо Тешевичу. – Вы меня уже спасали несколько раз. Вы, как талисман… Я заметил, как приходят ночью за кем, вас всегда обходят. Ну и я… Поэтому возле вас… Но, конечно, если это вам в тягость, то я…
– Да господь с вами, – махнул рукой поручик. – Хоть за рукав держитесь, коли вам легче.
Тем временем колонна свернула с тракта и приостановилась у бревенчатой ограды старой пересыльной тюрьмы. Ворота открылись, пленные офицеры потянулись внутрь, и тут по их рядам прошло легкое волнение. Встречавший колонну краском, по виду тоже из бывших офицеров, раздавал входящим отпечатанные на грубой газетной бумаге небольшие листки-воззвания.
Офицеры брали их неохотно и мало кто, донельзя вымотанный дневным маршем, сразу начинал читать, большинство же, только скользнув взглядом по неровно отпечатанным строчкам, равнодушно прятали листовку в карман.
Отыскав закуток потише, Тешевич с наслаждением уселся на валявшуюся там охапку соломы и привалился спиной к потемневшим от времени бревнам ограды. Но отдохнуть поручику не пришлось. Едва он прикрыл глаза, как его растолкал возбужденный корнет:
– Господин поручик, господин поручик, я был прав!
– В чем? – открыл глаза Тешевич.
– Там, на листовках, обращение генерала Брусилова! – корнет махнул в сторону сгрудившихся неподалеку офицеров.
– Самого Брусилова? – приподнявшись, переспросил Тешевич. – Какое?