Казна императора - стр. 21
– Сударыня, если не ошибаюсь, вы сказали, что живете в Харбине?
– Да… – хохлушка на секунду запнулась. – А вы что, тоже туда едете?
– В некотором роде… – Яницкий на какой-то момент умолк, но потом, нехотя, пояснил: – У меня дело там есть, так что подскажите, улицу Гиринскую найти трудно?
– Трудно? Ну вы и скажете… – хохлушка всплеснула руками. – Это ж главная улица! Там все есть, и вывески все на русском, так что если что не заблудитесь, да и «манзы» тоже русский язык понимают…
– Даже так? – искренне удивился Яницкий. – Это что ж, Харбин почти русский город?
– Да и не почти вовсе. И Пристань, и Новый Харбин, все русское, а китайский Модягоу так он в стороне…
– Пристань, говорите, там что, у вас и пароходы ходят?
– Конечно! Сунгари речка большая, а на левом берегу так там пляжи, летом такая красота…
Похоже, хохлушка снова села на своего конька, и, стремясь прервать новый поток слов, Яницкий поинтересовался:
– А гостиница приличная есть?
– Да конечно же! И идти далеко не надо. Гостиница «Нью-Харбин» сразу за вокзалом…
Шурка приготовился к новому потоку ненужных слов, и тут его слух резанул такой привычный звук выстрела. Стреляли где-то спереди и явно подчиняясь чьему-то приказу. Поезд дернулся раз-другой и начал судорожными рывками останавливаться.
Мгновенно забыв о болтливой попутчице, Шурка сунул руку за отворот шинели и, вытащив револьвер, крутанул барабан, проверяя наличие патронов. Поймав испуганный взгляд соседки, Яницкий усмехнулся и деловито сунул наган обратно за отворот. Почти сразу после остановки входная дверь вагона хлопнула, послышались выкрики то ли на русском, то ли на китайском, и следивший все время за проходом Яницкий увидел ввалившихся в коридор двух типов. Всполошившаяся хохлушка тоже заметила вошедших и, испуганно охнув: «Хунхузы…» – немедленно забилась подальше в угол.
Правда, на хунхузов незнакомцы походили мало. Во всяком случае, ни красных, ни каких-либо других бород у них не имелось. На голове первого косо сидел сибирский малахай, а второй нахлобучил облезлый китайский треух. Вообще-то, вид у них был самый затрапезный, и если б не пистолет, зажатый в кулаке у владельца малахая, Шурка обратил бы на них внимания не больше, чем на любого китайца.
На всякий случай Яницкий попробовал придать себе самый непринужденный вид, но китайцы почему-то прямиком направились к поручику, остановились рядом, и тот, что с пистолетом, удовлетворенно протянул:
– А-а-а, так это твоя ехать к генералу Миллеру…
Фраза ошеломила поручика. Еще до конца не сознавая, что делает, он инстинктивно сунул руку за отворот шинели, и тут хохлушка, вытаращенными глазами следившая за происходящим, повисла у него на локте.