Казнь Шерлока Холмса - стр. 30

Мой друг взвесил свои возможности с помощью несложной арифметики. До Креллина было не дотянуться. Цепь позволяла отойти от кровати лишь на пять футов: ее хватало, чтобы добраться до ниши с тазом и водостоком, а двинься Холмс в противоположном направлении, он мог бы прибавить себе лишних шесть футов да еще по меньшей мере два, если бы распластался на полу и вытянул руки. Приблизительно измерив напольную плитку возле койки, он понял: в любом случае от стула Креллина его будет отделять расстояние не менее двух футов. Генри Милвертона нельзя было упрекнуть в том, что он недооценил своего пленного. Тюремщики всегда оставались для Холмса вне досягаемости.

Креллин начал дежурство как обычно. Он взял лампу – это была модель «Геспер» бирмингемской фирмы «Джонс и Уиллис», и ее можно было зажигать и гасить, не поднимая стекла, – и поднес поближе к заключенному. При полном резервуаре она горела довольно долго, но предыдущей ночью фитиль потух через пару часов. Надзиратель убедился, что узник спокойно спит, отошел от кровати и поставил светильник на пол возле стула. Затем, по обыкновению, пересек камеру и дернул за цепочку газового рожка: два «рыбьих хвоста» под стеклянным колпаком поникли, превратившись в медленно дотлевающий огонек. Перекрыв газ во второй горелке, закрепленной над стулом, Креллин притушил лампу и снова опустил ее на пол, футах в восьми от себя. Камера погрузилась в полумрак, подобно детской, освещаемой лишь крошечным ночником.

Холмс лежал неподвижно, скорее с нетерпением, нежели со страхом ожидая момента, когда можно будет приступить к делу. Но уже дважды на протяжении часа вахтенный совал фонарь в дверное оконце. Минуя Креллина, который клевал носом на стуле, луч падал на постель заключенного и верхнюю часть ниши за изголовьем. Из коридора не доносилось ни шороха. Если человеческой натуре свойственна выдержка, то Холмс в эту ночь стал ее воплощением. Дважды прозвонили в церкви Гроба Господня, и этому звуку вторило басовитое гудение соборного колокола.

Великий детектив рассчитал каждый свой шаг с точностью до дюйма и до минуты. Как все пьяницы, Креллин уснет на полночи так крепко, что его пушками не разбудишь. Но потом глубокий сон сменится беспокойным, и охранник может открыть глаза в любую секунду, совершенно внезапно. Значит, осуществить задуманное следовало в ближайшее время. Холмс прислушивался к дыханию надзирателя: оно становилось все медленнее и глубже, пока не выровнялось, почти не нарушая тишины. Креллин не шевелился, положив голову на руку, которой опирался о стол.