Каждый День Как Пятница 13-е - стр. 46

Про ее личную жизнь никто ничего не знал. Последнее десятилетие ее практически не было, хотя, конечно, кое-что было, но это никак нельзя назвать личной жизнью – так, поддержание «здорового образа жизни». Результатом бесшабашной, как ей тогда казалось, «революционной» молодости был сын. Только она смогла остановиться и взять себя в руки, вовремя поняв, что разрушать намного проще, чем строить, и перед тем как «все до основания, а затем…», вначале нужно иметь четкий план действий и желательно базу для постройки чего-то нового и более совершенного. Сын – высокий, статный красавец и, что важнее всего для мужчин, весьма неглуп, причем очень неглуп. Его ожидало блестящее будущее, но он внезапно все бросил и, демонстративно хлопнув дверью, ушел, ничего не объясняя, и буквально растворился в каких-то непонятных друзьях, быстро влился в их субкультуру… и вовремя остановиться не смог. Да, наверное, она виновата. Как теперь модно говорить, у ребенка развился синдром «дефицита внимания». Но он уже был далеко не ребенок, а если подумать, она-то вообще росла без родителей… То есть родители, конечно, были, и весьма статусные. Но когда они не были заняты своей работой, то активно занимались выяснением отношений между собой, и им совершенно не хватало времени, а может, и желания заниматься единственной дочерью. Бабушка, в кружевах и вечно прибывающая в высоких романтических грезах, могла часами наизусть читать Пушкина, Лермонтова, Жуковского, Баратынского, Тютчева, Некрасова… Ах, русские поэты, ах, золотой век! С меньшей экзальтацией относилась к веку Серебряному, а уж современных и знать не хотела.

– Тамара Георгиевна, все готово, – на лице секретаря ни одна клеточка не дрогнула, когда он увидел «царицу Тамару», сидящую в позе ковбоя из дешевого вестерна.

– Спасибо, Леонид Александрович. У вас удивительная способность бесшумно появляться и исчезать, но главное, вы всегда это делаете вовремя.

– Позвольте расценить это как поощрение, – секретарь чуть склонил голову. – Самуил Аркадьевич уже выехал. Будет через сорок минут.

– Тогда потороплюсь, – убрав ноги со стола, она легко подхватилась из кресла.

– Если Самуил Аркадьевич приедет раньше?

– Пусть подождет. Меня сейчас, а тем более когда приедет Самуил Аркадьевич, ни с кем не соединять… только если позвонят из больницы…

Пожалуй, впервые за все годы своей службы он услышал, даже не услышал, а скорее почувствовал в ее голосе легкую нотку нетерпения и тут же беззвучно исчез, а она, подождав, когда за ним закроется дверь, вошла в свой персональный лифт, рассчитанный максимум на двух пассажиров, но, кроме нее и иногда Леонида Александровича, им никто и никогда не пользовался. В кабинете дверь лифта была замаскирована под секцию книжного шкафа, а в гараже, где была его конечная остановка, это были полки с инструментами. Но в кабине лифта была и вторая дверь, она располагалась напротив той, что открывалась в гараж, и когда распахивались ее створки, то пассажир утыкался носом в глухую бетонную стену с небольшой, почти незаметной трещиной – это был проем для электронного ключа. За этой фальшстеной, а в действительности бронированной дверью, в глухом, с абсолютной звукоизоляцией подвале находился ее персональный тир. О его