Каждый день декабря - стр. 15

Мы слушали один лекционный курс по истории английской литературы, и наши пути многократно пересекались. Она жила в одном общежитии с Джессикой, у них была общая кухня, а в остальном они были разные. Я неоднократно подвозил ее домой: ее родители жили возле Бристоля, а мои – в самом городе, и по окончании семестра это вошло в привычку. Я вел машину, а она жаловалась на то, что придется общаться с предками, на все лады расхваливала или поносила своего последнего бойфренда, паниковала из-за курсовой, а позже – из-за дипломной работы. Несмотря на все сомнения, голова у нее работала отлично, гораздо быстрее моей.

Я часто задавался вопросом, как сложилась ее жизнь, и когда агент ее отца обратился ко мне, любопытство проснулось снова. Чем она занимается? Кем стала? Изменилась ли? Курить косяк перед отчим домом, кутаясь в старушечье одеяло, из-под которого выглядывает детская пижамка, – это было очень в духе Белл, которую я помнил.

Я обрадовался встрече с ней, но эта радость отдавала горечью. Мне представлялось, что она путешествует по миру, завоевывает сердца и умы, раздвигает границы и делает открытия, а она, как выясняется, дует траву в родительском саду. Но кто я такой, чтобы судить? И из того, что она приехала домой на день рождения мамы, вовсе не следует, что она ничего не добилась в жизни, что она несчастлива и неудачница. Судить и классифицировать – этим я занимался в прошлом. Тот Рори, который считал, что, делая правильный выбор и поступая правильно, ты застрахован от ошибки.

Мне следовало брать пример с Белл.

Я выжидаю пять минут, чтобы она поднялась к себе, и нажимаю на звонок.

– Здравствуйте, здравствуйте!

Ник Уайльд распахивает дверь настежь и делает широкий жест, приглашая меня внутрь. Физиономия багровая, фирменные светлые волосы торчат во все стороны. В руке – большой бокал красного вина.

А времени – одиннадцать утра.

Класс.

Я следую за ним в огромную кухню. Дом старый и громоздкий, местами запущенный, но с приметами благосостояния, накапливаемого поколениями, а кухня – образчик инвестирования и модернизации. Агрегаты обтекаемой формы под стать НАСА, пронзительно яркий свет и мягкое пламя в каменной топке камина, огромный деревянный стол, за которым вполне могла бы разместиться вся Тайная вечеря, и еще место осталось бы.

Синди, мать Белл, сидит за столом, и при виде меня ее лицо сразу принимает радушное выражение. Это чистой воды актерство. Которое, подобно неровностям, сколам и пятнам на кухонном столе, оттачивается поколениями.

Ник два часа разглагольствует о своей непричастности к тому, что его репутация сильно подмочена. За это время он почти прикончил бутылку, нашинковал овощи и нарезал мясо с толстыми мраморными прожилками.