Каждый дар – это проклятие - стр. 4

Фи снова закрывает глаза. Она представляет мысленно картину – так же, как это делаю я с помощью телепатии. Она пробирается в воспоминания Паоло, пытаясь увидеть то, что видел тот, преодолевая возможные ограничения небольшого птичьего мозга размером с арахис.

– Надписи размыты, – произносит она, – но это белый мальчик. Волосы каштановые. Плакат… нет, не в городе… в какой-то деревне… в сельской местности. На фоне виднеется нечто вроде фермы.

– Incroyable[1], – серьезно говорит Манон, откладывая книгу.

Процентов восемьдесят всего времени она выглядит отстраненной, но если что-то по-настоящему привлекает ее внимание, она совершенно искренне высказывает свое мнение по-французски.

Этот комплимент немного снижает концентрацию Фионы. Я не знаю, призналась ли она Манон в своих чувствах. Она даже мне еще не говорила о том, что чувствует к Манон, но знает, что я знаю. Когда тебе так хорошо известен чей-то мозг, невозможно не заглядывать в него время от времени и не копаться в нем. В том, чтобы иметь близкую подругу-телепата, есть некоторая неловкость; обе мы притворяемся, что я ничего не знаю, и в этом притворстве проскальзывает своего рода благодарность. «Спасибо, что не расспрашиваешь меня о моих секретах».

Нуала достает блокнот и записывает информацию, которой поделился Паоло.

– Это уже третий случай за месяц, – говорит она.

– А сколько детей обычно пропадает без вести? – спрашивает Ро. – И да, я понимаю, что это странный и глубоко трагичный вопрос.

– В графстве Килбег? – размышляет вслух Нуала. – Ну, может, дюжина в год.

– Как-то многовато, – оборачивается Лили.

Она, конечно же, думает о своем собственном исчезновении. Лили не сразу осознала, что событие, которое ей показалось вершиной личного освобождения, другие воспринимали как некую катастрофу. Но теперь до нее постепенно доходит. Она постигает жизнь со всеми ее эмоциями.

– Твой случай был особенным, Лили, – поясняет Нуала, рассматривая йольского кабана. – Белая девочка из среднего класса, ученица престижной школы. Про это писали в газетах и говорили по телевидению. Про детей из общин иммигрантов или из просто бедных слоев говорят гораздо реже. А графство Килбег немаленькое. Вы, городские дети, не задумываетесь об этом, но в деревнях тоже бывают свои проблемы.

– Так что если в среднем в месяц пропадает один ребенок, то за последние тридцать дней этот показатель утроился, – подводит итог Фиона.

– А Домохозяйки до сих пор нет, – говорит Ро.

– До сих пор нет, – повторяю я и добавляю тихо, про себя: «Как и нет Аарона».

ФОРМАЛЬНО СЕГОДНЯ УЧЕБНЫЙ ВЕЧЕР, хотя к школе уже трудно относиться серьезно. Во-первых, потому что до рождественских каникул остается всего несколько дней. Во-вторых, потому что никакой школы нет. Пожар, в котором погибли сестра Ассумпта и Хэзер Бэнбери, заодно уничтожил и около двух миллионов евро, выделенных «Детьми Бригитты» на реконструкцию школы Святой Бернадетты с условием, что она перейдет под их контроль. Младшие классы распределили по другим школам. Похоже, что настал конец и общей концепции «школы Святой Бернадетты», ведь она немыслима без сестры Ассумпты. В какой-то момент было решено, что ученицы выпускного класса, которым осталось всего несколько месяцев до экзаменов, не должны больше подвергаться психологическим травмам. Поэтому мы все каждый день включаем свои ноутбуки, выключаем камеры и играем в окончание школы, каждая в своей спальне.