Каждому свое - стр. 46
– Как у вас там, в Минске, хуже, чем у нас? – вдруг поинтересовался мужик.
– С чего это у нас лучше будет? Везде одно и то же.
– Понятно. Власть – она одна пришла, везде теперь без разницы будет. У нас пока только колхозных коров угнали, до личных еще не дошли.
Он как бы икнул и неожиданно умолк. Дорога повернула резко вглубь леса, и ними предстала картина, от которой запросто могло остановиться дыхание.
Уступив всего одну колею для проезда, справа стоял немецкий грузовик «Блиц» с задранным капотом. Два немецких солдата в форме, проникнув с обеих сторон под капот машины, с очевидным знанием дела устраняли возникшие в моторе неполадки. Третий, чином посолиднее, стоял у крыла машины и подавал им требуемый инструмент. Работа шла бойко, и немцы не обращали внимания на приближающуюся подводу.
Северов опустил руку в карман и сбросил предохранитель на пистолете.
– Вот тебе и новая власть на машине застряла.
– Машина – не лошадь. В любой момент отказать может, – отозвался мужик, натянув левую вожжу и объезжая грузовик.
Услышав русскую речь, один из копавшихся в моторе поднял голову и внимательно проводил взглядом проезжающую телегу с двумя мужиками. Обогнув препятствие, лошадь не спеша втянула телегу в прежнюю колею и, словно почувствовав напряжением спиной, не то чтобы побежала, но пошла быстрее. Не поворачивая головы, Северов почти до боли скосил глаза вправо и зафиксировал прежнюю возню вокруг немецкого грузовика.
Далее какое-то расстояние проехали молча. Как и следовало ожидать, первым не выдержал мужик:
– А у тебя, я смотрю, при виде немцев голос пропал.
– Со страху не то случается.
– Это верно.
Дальше ехали молча. Каждый думал о своем. Одно было очевидно – отношение мужика к нему после встречи с немцами изменилось. Из разговорчивого человека он вдруг превратился в молчуна. И это не обещало ничего хорошего.
Вообще отношение у крестьян к Советской власти было, мягко говоря, неровное. Ради индустриализации государство отбирало у них всё, возвращая лишь маленькую частицу благодарности. Глядя на шею крестьянина, высушенную солнечными лучами, на его ветхую одежду и явно недокормленную лошаденку, Северов ощутил какую-то тревогу и неуверенность в складывающейся ситуации. Если он настроен против существовавшей в России власти, то сдал бы его при первой же возможности немцам, а ведь он этого не сделал. С другой стороны, всё произошло так неожиданно и быстро, что он мог не сообразить, что нужно сделать за такой короткий отрезок времени. Сейчас у мужика появилась возможность все как следует обдумать и действовать далее в соответствии с его убеждениями и отношением к Советской власти, а также к немцам, что пока из общения с ним четко не проявилось.