Каждому свое - стр. 4
Работа над третьим романом поначалу представлялась мне более простой организационно – документы Трибунала были профессионально подобраны, к текстам, написанным от руки, зачастую прилагались машинописные копии; и более легкой психологически – трепещите, гады, расплата близка!
К сожалению, эта обманчивая «простота и легкость» сыграли со мной злую шутку. Только закончив роман, я поняла, что завершить трилогию поторопилась.
Несколько по-настоящему потрясших меня документов не вписывались в уже сложившиеся сюжетные линии. Значит, нужно было перестраивать структуру этого заключительного романа трилогии или дополнить его экскурсами в прошлое или будущее. В результате я просто осознала, что обязана рассказать подлинную историю гибели семьи Геббельсов, и про послевоенную жизнь семьи Рудольфа Гесса, и о рождении у Маргариты третьего ребенка (представьте себе, этот «парадокционалист» Лей и в тюрьме никому скучать не давал). Наконец, чего стоила история с попыткой похищения Гесса из тюрьмы Шпандау, предпринятая самодовольным бахвалом Скорцени. Или личность и судьба генерала Вальтера Венка, последней надежды Гитлера, – а ведь в чем именно заключалась эта кажущаяся бредовой надежда, так и остается за рамками официальной истории! И еще многое и многое…
Я поняла, что будет четвертый роман. В сущности, он уже есть – только сесть и записать. 1948 год. Образование двух Германий, иными словами, раскол немецкой нации – самый страшный сон Гитлера! Формирование бундесвера – раздача высших военных постов рейхсверовским недобиткам; денацификация, план Маршала…
В предисловии ко второму роману я рассказала, что мне удалось сделать записи, застенографировать несколько самых интересных документов, так что снова ничего не придется додумывать, а поступки и мысли героев описаны ими самими. Диалоги же, как и в романах трилогии, будут основаны на письмах.
Например, в романе есть эпизод: 20 апреля 1945 года, в день рождения Гитлера, когда Гиммлер уже исчез из Берлина, Геринг носился с планами «тактической капитуляции, Риббентроп умолял фюрера срочно улететь в Альпы, а Гитлер постоянно срывался на крик, подозревая в измене каждого второго, Лей явился в зал рейхсканцелярии, где все они собрались поздравить фюрера, с автоматом в руке; Гитлер почти выхватил у него автомат и воскликнул: «Теперь, надеюсь, ни у кого не остается сомнения относительно того, что я хотел получить в подарок сегодня?!»
Эту сцену в красках описал Герман Геринг после самоубийства Лея в Нюрнберге, совершенного им до начала судебных заседаний. Из этого письма в открытом доступе имеется небольшой отрывок, в котором Геринг пишет: «Слава богу, этот бы нас только осрамил… Думаю, перед судом он устроил бы очередной спектакль… и т. д.». На самом деле письмо длинное, помимо описанной выше сцены с автоматом Геринг разразился бурей негодования относительно поведения в Нюрнбергской тюрьме многих своих бывших соратников, а в конце сделал приписку, обращаясь к Лею: «…и можешь не сомневаться, старина, и меня в их грязной петле они не увидят».