Каждому аз воздам! Книга третья. Визит в преисподнюю - стр. 30
– Естественно – мой крестник, генеральный комиссар внутренних дел СССР Лаврентий Берия!
– Помни об этом Шульга! Второй раз тебе не удастся выпутаться.
– Посмотрим, здесь война, а на войне есть только одна политическая идеология – побыстрей разбить врага, а кто и какой национальности, мне по барабану.
– Ладно, что-нибудь придумаем, в крайнем случае сойдут за казахов – физиономии у них уж очень похожи.
– Вот и подстели заранее соломку – запиши их в красноармейских книжках, как казахов, а я с ними позже переговорю!
– Смотри Шульга – твои нары еще не остыли и помнят тепло твоего тела!
– Типун тебе на язык командир! У меня есть еще право на выбор?
– Да, Колыма, право у тебя такое есть, но резервов очень немного, если уж мы приняли решение дополнительно придать твоей группе людей под стать тебе или твоей группе, то сделать это будет не просто – выбирать тебе разрешено не только из кадровых контрразведчиков Смерш, но и из штрафных рот, из осужденных на длительные сроки по политическим статьям. В этой среде не принято спрашивать о прошлом, но уверяю тебя, оно у каждого довольно бурное и не отвечает общепринятому поведению в обществе. Григорьев был противником существовавшего закона о том, что согласие военнопленного на сотрудничество с немецкой разведкой уже само по себе является изменой. И по мере возможности он освобождал явившихся с повинной от уголовного наказания, существенно изменяя их показания. Он просто не составлял на таких людей соответствующие документы, а сразу готовил их к переброске назад к немцам. Но с калмыками это вопрос особый, как бы не заслужить обвинение в политической близорукости и лояльности к врагам народа.
Тут не стерпел уже Испанец, – Колыма, я не пойму, на нарах чалился ты, или я?
– Ну что же, тогда вперед под трибунал!
– Господи, действительно, кому я это говорю, такому же контуженному на голову, как они. Смотри не ошибись, там, куда ты отправишься, проверять на лояльность и преданность будет некогда.
– Я? А ты что с нами уже не идешь?
– Есть у меня одна мыслишка, хочу провернуть такой же финт, как в Озерске.
– А про то, что дважды снаряд в одну воронку не падает, тебе известно?
– Но ведь, тот который это знает, сейчас где-то в застенках нашей контрразведки и благодарит Бога, что жив остался.
– Ты о Линке? – Ну конечно! А значит, можно провернуть это еще раз.
– Подумай Серега, рискованно все это! Как бы потом нам не пришлось тебя освобождать, как группу Соболева. Они вернулись к братьям.
– Значит сарты, – продолжил Григорьев, – и кто есть, кто? Вас же не различить! Лейтенант с орденом Красной Звезды назвался Аршаном, он был старше брата на десять минут, а с орденом Отечественной войны второй степени назвался Бадмой.