Каждому аз воздам! Книга четвёртая. Кошмар в Чанчуне. - стр. 39
Испанец с нуля создал надежную агентурную сеть, которая специализировалась на добывании информации в области разработки военной техники Японии. Агенты сообщали об устройстве военных заводов и оборудования не только в Японии, но и в других странах Юго-Восточной Азии. К концу войны Глебов, ценой огромных моральных и материальных усилий, с трудом, завербовал одного из самых сильных криптологов в Юго-Восточной Азии. Под псевдонимом "Леший", с помощью помощников, криптолог успешно дешифровывал переписку японских дипломатов с Токио. Криптолог, за несколько бессонных ночей смог «взломать» так называемые «пурпурную» и «красную» шифросистемы, которые МИД Японии использовал в своих линиях связи. Глебов одним из первых передал в Ставку информацию, что Страна восходящего солнца ускоренными темпами сосредоточивает все свои основные силы в Тихоокеанском регионе против США и воздерживается от преднамеренных действий против СССР. В подтверждении этих сведений в Москву стали регулярно поступать донесения о переброске войск и предстоящих планах японского командования в Тихоокеанском регионе.
Через Испанца, Леший передавал важнейшую информацию о японском вооружении и маневрах японской армии. Также Испанцу удалось завербовать десяток агентов из местного контингента, которые поставляли важнейшую информацию о разработках японского вооружения и стратегических планах милитаристской Японии. Только на начало 1945 года "Леший" передал 150 шифрограмм и фотографий с детальной технической информацией и более тридцати новых образцов радиокомпонентов для военной техники. За шесть месяцев до объявления войны с Японией, Испанец передал ценную информацию о том, что в ожидании войны с СССР, Япония повсеместно приступила к обучению летчиков-камикадзе и эти смертники будут действовать во всем Тихоокеанском регионе.
Испанец, дав указание свои надёжным людям не высовываться и на время притихнуть, заспешил на встречу со связным, который оставил условный знак в оговоренном месте. По типу знака он определил, что связной прибыл из Москвы, а это довольно серьёзно. Инструкция запрещала встречаться со связными лично, для этого существовала переписка, оставляемая в условленном месте или шифрограммы, получаемые его радистом, которого кроме него никто не знал. Подойдя к условленному месту, он на всякий случай перешел на другую сторону улицы, зашел в придорожное открытое кафе, заказал рюмку вонючего местного пойла и стал наблюдать за местом встречи. Хвостов не было и было всё спокойно. Кинув небрежно на стол несколько иен, Глебов поднялся из-за стола и вихляющей походкой горького пропойцы, медленно двинулся к месту встречи. По пути, заскочив в духан, торгующий местными экзотическими фруктами, он еще раз окинул взглядом всю улицу. Подозрительного ничего не было. На выходе неожиданно, какой-то невзрачный недотёпа, чуть не сшиб его с ног и уже падая на пыльную дорогу, он почувствовал, что ему что-то положили в карман. Следуя легенде горького пьяницы, ему пришлось упасть и по-немецки витиевато обматерить, так некстати толкнувшего его человека. Но он, бросив выразительный взгляд и извинившись по-малайски, немедленно удалился.