Каждая сыгранная нота - стр. 6
Грейс только закончила первый курс Университета Чикаго. Карина предполагала, что дочь к этому времени уже вернется домой и придет на праздник к Ханне, но Грейс решила остаться на все лето в кампусе и поучаствовать в каком-то проекте под началом своего профессора математики. Что-то связанное со статистикой. Карина гордится, что дочь взяли на стажировку, и считает, что это отличная возможность показать себя, но все же живот ее болезненно крутит – знакомая реакция на неоправдавшиеся ожидания. Грейс могла бы решить иначе и приехать домой, чтобы провести лето с матерью, но она этого не сделала. Карина знает, что чувствовать себя обойденной вниманием, даже брошенной, просто смешно, но эмоции у нее берут верх над разумом. Так уж она устроена, а характер ее можно сравнить с мощной крепостью, опоры которой незыблемы.
Развод был окончательно оформлен в сентябре того года, когда Грейс училась в выпускном классе, а ровно через год она уехала за тысячу миль. Сначала ушел Ричард. Потом Грейс. Карина гадает, когда сможет привыкнуть к воцарившейся в ее доме тишине, к пустоте, к воспоминаниям, хранящимся в каждой комнате и не менее реальным, чем картины на стенах. Она скучает по голосу дочери, болтающей по телефону, по ее хихикающим подружкам, по ее обувке в каждой комнате, по валяющимся на полу резинкам для волос, полотенцам и одежде, по свету, который забыли выключить. Она скучает по дочери.
Но не по Ричарду. Когда он выехал, его отсутствие ощущалось скорее как присутствие чего-то нового. Сладостное спокойствие, которое установилось после того, как он ушел, заполнило больше места, чем когда-либо занимали его человеческое обличье и непомерное эго. Она не скучала по нему тогда, не скучает и сейчас.
Вот только хождения на такие семейные мероприятия в одиночестве, без мужа, выводят ее из равновесия, заставляя чувствовать себя так, будто она балансирует на самом краешке двуногого стула. Так что в некотором смысле она все-таки скучает по своему бывшему. По стабильности. Ей сорок пять, и она в разводе. Одинока. В Польше ее заклеймили бы позором. Но она уже больше полжизни провела в Америке. В этой светской культуре ее положение не редкость и в нем ничего зазорного. Но все же ей было стыдно. Девушку из Польши забрать можно, но вот Польшу у девушки – никогда.
Не узнав никого из родителей, кроме Пэм, она делает глубокий вдох и начинает долго и неловко в одиночку проталкиваться к ней. Карина потратила до смешного много времени на подготовку к этому празднику. Какое платье надеть? Какие туфли? Какие серьги? Она вытянула феном волосы. Даже сходила вчера на маникюр. Ради чего? Не сказать чтобы она пыталась произвести впечатление на Ханну, или на Пэм, или на кого-то из родителей. Как не сказать чтобы здесь были одинокие мужчины, хотя она в любом случае никого не ищет.