Казбек. Больше, чем горы. В горы после пятидесяти – 6 - стр. 8
Кроме двух Алексеев в группе два Дмитрия.
Дмитрий-первый только вернулся из Французских Альп, там ему из-за погодных условий («погодные условия» нас будут неотступно преследовать) не удалось подняться на Монблан.
Дмитрий-второй – турист-любитель, у него сложились непростые отношения с высотой, горняшка ела его с удовольствием, причмокивая, обсасывая и обгладывая косточки, не пуская выше 4700. Например, выше скал Пастухова или скал Ленца. Но у Димы зрело желание таки подняться на какую-нибудь «настоящую» вершину, и это привело его пусть не на самый высокий, но всё же пятитысячник – Казбек.
Про нас с Галиной более-менее понятно. У нас по Эльбрусу с юга, по трекингу в Непале к базовому лагерю Эвереста, у меня ещё восхождение на Килиманджаро по Маранге.
Гидов трое: Шота, Георгий, Ираклий. Грузины. Мужчины взрослые и серьёзные. Шота тридцать пять лет водит людей в горы, Георгий занимается альпинизмом со времен Советского Союза, Ираклий подполковник в отставке и тоже не первый день в горах. Тем вечером с нами возились двое: Георгий и Ираклий. Шота в Тбилиси занимался организационными делами и обещал прибыть завтра вертолётом с продуктами прямо на Метеостанцию (базовый лагерь Казбека с юга). Мы посмеялись, приняв это за шутку. Продукты золотыми должны быть! Обычно грузы на Метеостанцию доставляются двумя способами: портерами – 15 килограммов 130 евро, и лошадками – 60 килограммов 100 евро. В нашем случае из-за погодных условий (в горах снег не прекращался, задала же в этом году погода всем жáру…) ледник перед Метеостанцией стал непроходим для лошадей. Кстати, мы с Галиной портеров заказывали сразу, ещё из Москвы, остальные присоединились к нам уже в Казбеги. Выяснилось: нести снаряжение способен лишь Андрей, он и палатку свою нёс. Настоящий альпинист! Не то что некоторые – туристы…
Переговоры о портерах и снаряжении затянулись за полночь. Обсуждали по-грузински эмоционально, громко, в какой-то момент я поймал себя на том, что мне хочется говорить с акцентом, делать руками так, так и ещё так и с большим чувством произносить «Хо!» и «Ара!». Заразительно обсуждают и спорят грузины. Заразительно. Слава Богу, всё кончается. День длинный, трудный, как мамка говорила: «День – что год!», и надо отдыхать. Завтра рано утром переход на Метеостанцию, аж на 3670. Аж на два километра вверх… Так я ещё не ходил.
Переход к Метеостанции
Шли уже четыре часа. Первые четыреста метров – с 1740 до 2170, из посёлка до Троицкой церкви (Гергетис Цминда Самеба), – нас везли на автомобилях по какой-то совершенно военной грузинской дороге. Нет, не по той, которая шоссейная, а по просёлочной, вдребезги разбитой и размытой дождями, по которой и ездить-то могут только всамделишные внедорожники, ибо паркетник сразу помрёт от страха, у первой же ямы. Ехали минут двадцать-тридцать, но чего только по дороге не передумаешь: и позавтракал зря, и не выпил таблеток от укачивания зря, и жил неправильно, а вот ещё… и ещё… и там… и вообще… и всё зря, и… и…