Казанский альманах. Гранат - стр. 21
– За мной! Едем в Хаджитархан!
Вскинулись крымцы, пошли в ход нагайки, с криком и улюлюканьем рванули воины за своим ханом. Снежная буря, поднявшаяся под копытами бешено скачущих коней, осыпала белой порошей кошёвы и людей, остающихся на дороге.
Главный евнух Джафар-ага кинулся следом, испуганно запричитал:
– Повелитель, а как же мы?! Что же с нами будет?
– Следуйте в Сарайчик! – властно донёсся до него приказ из снежной дали.
Обессиленный караван двигался по замёрзшей степи десятый день. Они случайно наткнулись на стойбище мурзы Аббаса, где удалось передохнуть, запастись вяленым мясом и сыром. Мурза угощал в своей гостеприимной юрте дочь ногайского беклярибека и без конца сетовал:
– Нынешняя зима ожидается суровой. Наш улус, слава Аллаху, успел откочевать на пастбища к Аралу и к низовьям реки Сырдарьи. Осталось с десяток табунов, с ними отбуду и я, если нас не завалит снегами, а то потеряем коней. О-хо-хо, тяжёлые времена настали!
Широколицый и неповоротливый Аббас жмурился на ярко горевший огонь очага, жаловался, а сам хитро поглядывал на молчавшую ханум. «Хороша дочь у беклярибека Юсуфа, ох, хороша! Как только решился хан Сафа-Гирей оставить её одну, не проводил до Сарайчика в заботливые руки отца. Ханум, конечно, мангытских кровей, урождённая дочь степей, но как давно она покинула родной улус, сколько лет жила в изнеженной роскоши. Вот и сейчас морщит нос, когда едкий дым от кизяков достигает её ноздрей. Что и говорить, отвыкла госпожа от трудностей кочевой жизни!»
– До Сарайчика, где нынче зимует ваш отец, могущественный беклярибек Юсуф, да продлит Аллах его годы, дня три пути. А с вашим караваном, может, – и все четыре. Впереди стойбищ больше не встретите, слишком тяжёлая зима, все давно отбыли к тёплым пастбищам. Может быть, подождёте провожатых до Сарайчика? Что скажете, госпожа?
Сююмбика очнулась от своих дум, покачала головой.
– Благодарю вас, мурза, но чем быстрее мы доберёмся до Сарайчика, тем лучше для всех нас. Скоро придут снежные бури, и тогда уж в степи будет не до путешествий. Да и вам в такое время каждый лишний рот в тягость!
Мурза Аббас лишь развёл руками. Что тут скажешь? Не совсем, значит, забыла казанская госпожа кочевую жизнь, помнит и про бураны, и про трудные зимовки в степи, где каждая лепёшка из кизяка и проса на счету.
Наутро отдохнувшие казанцы распрощались с гостеприимным мурзой и отправились в путь. Сопровождать караван вызвались два табунщика. С тех пор как Сафа-Гирей покинул своих жён, ханум взяла на себя главенствующую роль. С коня она сходила только для ночёвок, когда плотным кольцом устанавливали кибитки и кошёвы, раскидывали внутри круга шатры и разжигали костры. Топливо, запасы которого они пополнили в последнем стойбище, приходилось расходовать экономно. Сююмбика видела, как женщины и дети страдают от холода. От всепроникающего мороза не спасало даже обилие шуб и меховых одеял.