Размер шрифта
-
+
Казанский альманах 2019. Коралл - стр. 37
Поэт поэта не убьёт,
поэт поэта не ударит,
вот бездарь злобой изойдёт
и тихой завистью ошпарит.
Какие тягостные ночи
над нами кружат иногда,
и словно это ворон хочет
всю душу выклевать дотла.
И как спасенья ждёшь рассвета,
когда щит солнца золотой
тебя накроет, как приветом,
и исцелит водой живой.
«И вот опять зима настала…»
И вот опять зима настала,
снежок разгуливает всласть,
и словно бы меня не стало,
и дверь закрыта, словно пасть.
А я, проглоченный квартирой,
в её покоюсь животе,
и никакой нечистой силой
не вгонит этих или тех,
которым был я нежно нужен
за рюмкой дружеских бесед.
Снег за окном…
Весь мир контужен,
и каждый тьма себе и свет.
«Тоска по чему-то…»
Тоска по чему-то
и скука навзрыд,
и я никому-то
не нужен, как стыд.
«Как надзиратель, как конвой…»
Как надзиратель, как конвой,
за мной идут тоска и скука.
Тружусь, но чувствую спиной
свою безрадостную муку.
Ещё строка и всё, конец,
вновь пустота и беспредельность,
как цепь из свадебных колец…
И не уйти
в уют и цельность.
И никогда не одолеть
свою беспомощную старость.
И не хотеть, и не уметь
дожить всё то, что мне осталось.
«Святая ночь…»
Святая ночь…
Луна сошла с ума,
и глубина предельно откровенна,
там, где-то в беспредельности она,
исходит тайной сокровенной.
И в нас оно, как старое вино,
переливаясь, жгуче колобродит —
то бредит у дороги за окном,
то Богом за судьбой у дома ходит.
И мы за ней, покорные, идём,
махнув рукой на глупые разгадки.
Покорные, мы всё чего-то ждём
и молимся Всевышнему украдкой.
А лунный свет, как щедрость всепрощенья,
нам закрывает веки в полусне,
и шепчет: спи, не будет отомщенья —
ты здесь живёшь не по своей вине.
«Мои запои…»
Мои запои,
как падучая,
всю жизнь преследуют меня.
Я пью от случая до случая,
в огне страстей и без огня.
Башку теряю и надеюсь,
что выживу ещё опять,
пока совсем уж не уверюсь,
что нету мне
дороги вспять.
«Пока нас крылья держат и несут…»
Пока нас крылья держат и несут,
живём, о смерти забывая,
но сердце чует высоту,
и высота его пугает.
Но вот паденье на лету —
тоска и скука оживают,
бросая душу в маету.
«Огонь стоит…»
Огонь стоит,
как пламя над пожаром,
как сердце бьётся
в ветре вихревом…
Вот так в груди
опустошённо-старой
рождаются,
как вихри, мятежи.
«Я безобиднее цветка…»
Я безобиднее цветка,
беззлобней молока и хлеба,
стою один, как перст под небом,
слегка хмельной от ветерка.
Я слишком прост и незатейлив,
и бескорыстен, как вода,
кому я нужен?
Рвать без цели…
На то есть случай и судьба.
«Я иду по ласковому клеверу…»
Я иду по ласковому клеверу —
огоньки-ромашки на ветру…
Если в тебя, Господи, поверю я,
то землю эту разлюблю.
«Живу я наугад…»
Страница 37