Казанский альманах 2018. Изумруд - стр. 40
– Простите, мои дорогие, – шептал он, думая о тех, кто оставался лежать неподвижными на сырой земле, – вскоре придёт рассвет, и я предам ваши тела недрам родного урочища. А сейчас время думать о бренном, время жить…
Старик, казалось, позабыл о своей ране, мысль о ребёнке, которого он закутал в казакин, заставляла забыть о недугах. Помог и бальзам, найденный в разорённом аиле. Теперь все беспокойства аталыка были о Мухаммаде, а ханский внук еле тащился вслед за ним, и юзбаши Урак сетовал на то, что дворцовая жизнь изнежила воспитанника. Как бы ни было тяжело их сегодняшнее положение, но оно могло пойти на пользу мальчику, которому пора стать мужчиной. На привалах Урак не щадил самолюбие знатного отпрыска, приказывал ему ломать хворост, бить птицу, добывая пропитание для них обоих. В урочище они нашли кобылицу, и она давала им молоко. Но этот напиток, казавшийся столь сладостным, старик отдавал малышке. Мухаммад делал вид, что его не касается судьба ребёнка, лишь однажды на привале он спросил воспитателя:
– Как же мы её назовем?
Слова солтана поставили старика в тупик. В запасе для дочки у него была сотня самых прекрасных и нежных слов, но не одно не стало именем.
– Назовите её Алтынчач, – небрежно молвил мальчик. – Её рыжие волосы блестят на солнце как золотые монеты.
– Красивое имя, но его носила мать девочки. Нехорошо давать имя покойной малышке, у которой вся жизнь впереди. Может, назовём Мелек? Она похожа на солнечного ангелочка.
– Скорей уж на маленького шайтана, – проворчал Мухаммад. – Она так кричит, что я совсем оглох.
– Напрасно, господин, вы так считаете. Взгляните, какая она красивая, а кожа у неё словно лепесток цветка.
Старый сотник за всю долгую жизнь не прочёл ни одной газели, а сейчас напоминал поэта, млевшего над своей музой. Мухаммад вновь взглянул на девочку и последовал приглашению аталыка коснувшись щеки ребёнка. Малышка среагировала мгновенно, ухватила его за палец, залопотала что-то, заставив солтана невольно улыбнуться.
– Её кожа и правда нежней лепестка, а сама она умеет быть ласковой, если захочет. Назовите её Назлы.
– И верно! – обрадовался Урак. – Красивое имя для девочки. Пусть зовётся Назлы – нежная, ласковая.
И старик с любовью взглянул на исхудавшее лицо мальчика.
– А вы, мой господин, станьте ей названым братом, раз уж я – ваш аталык. Прошу – не откажите в такой чести!
Мухаммад засиял, но вдруг смутился, упрятал мальчишескую улыбку. Он встал и оправил некогда нарядный камзол. За дни скитаний солтан похудел и вытянулся, одежды его обтрепались, и руки торчали из ставших короткими рукавов. Даже знаменитый пояс деда, дарованный повелителем, болтался на животе. Но, несмотря на столь неблестящий вид, царевич не забывал о своём знатном происхождении и о славных предках, к чьему роду принадлежал. С достоинством кивнув, Мухаммад промолвил: