Казак в раю - стр. 23
– Меня тошнит. Я говорю, меня тошнит, бесчувственный вы подъесаул! А ведь ела‑то только фрукты…
– Может, червяк в банане попался? Или муха в молоке…
– Ой, как вы умеете утешить… Вот теперь стошнит точно! Подвиньтесь…
– Ради бога, только не на мой сапог, а впрочем… почему бы и нет?!
От удивления Рахиль вытаращила глаза, усилием воли загнав взбунтовавшиеся бананы обратно в желудок. Юмор заключался в том, что Иван Кочуев этих слов не произносил. Они раздались извне хорошо поставленным, размеренным мужским голосом.
– Я имел в виду, что Колесо мироздания от этого не остановится, а вмешиваться в ход естественных реакций организма с бесчувственной корректировкой желаемого места проистечения событийного ряда – бестактно, а главное, бессмысленно. Ибо теряется сама концептуальность акта!
– Вы поняли? – шёпотом уточнила девушка.
– В‑в… принципе да, – также шёпотом ответил молодой человек. – Но разложить всё в логическом порядке не берусь…
– Не надо о деталях – вы поняли, ЧТО это было?!
– Хм, если приглядеться… – Иван заглянул в проём между шкафами и раздумчиво добавил: – Больше всего ОНО похоже на эльфа.
– Ванечка, простите, вы – дурак?
– Понимаю, сам чувствую себя идиотом, но, кроме эльфа, больше некому…
Когда любопытная еврейка вылезла из‑за плеча честного казака, то и её взгляду предстало весьма проблематичное зрелище. За шкафом полусидя‑полулёжа развалился долговязый тип со внешностью побитого молью толкиениста с семидесятилетним стажем. Длинные седые волосы собраны на затылке в засаленный хвост, высокие сапоги скорее похожи на чулки с бахромою, одежда явно не бывала в стирке со дня первой примерки, а узкое лицо печальностью образа вызвало бы комплекс неполноценности даже у Дон Кихота. Миндалевидные глаза полуприкрыты длиннющими белыми ресницами, и главное, уши – уши острые и вытянутые, как у добермана. То есть как ни крути, но по описанию – натуральный эльф! Насмотревшись всласть, бывшая военнослужащая вновь взялась за автомат…
– Не позволю, – подъесаул решительно загородил лежащего.
– А если он опасен?
– У тебя все опасны, все террористы и все антисемиты, в кого ни плюнь! Я сказал, не позволю! Во‑первых, он нам ничего плохого не сделал, во‑вторых, это реликтовый фольклорный персонаж, в‑третьих, он вообще связан, а в‑четвёртых – у тебя что, с мужиками проблемы? Весь день только на нас и бросаешься…
– Мама, он ещё и психолог… Столько талантов в одном, отдельно взятом казаке я буквально не переживу! – привычно пробубнила девушка, но стрелять, разумеется, не стала. Да и не собиралась, по совести говоря. Вполне хватало того, что последнее слово осталось за ней…