Кай - стр. 21
– Возьми на время послушать, – безразлично говорю.
Вокалист протягивает руку с открытой ладонью, помня о том, как сильно я боюсь прикосновений. Бросаю плеер ему на ладонь и застегиваю куртку, спасаясь от холода. Йенс непонимающе смотрит на меня. Убираю руки в карманы пуховика и быстрым шагом направляюсь домой. Аерин что-то втолковывает вокалисту, затем бросается следом за мной. В молчании мы доходим до разветвления дороги.
Уже подходя к дому, я почувствовал неладное. Во всех комнатах горел свет. Казалось, в вечерней темноте яркие глазницы окон с голодной жадностью вглядывались в самую душу, заставляя кожу покрыться мурашками.
Дыхание перехватило от страха. Я дернулся вперед, вбежал по ступенькам крыльца и рванул на себя дверь. Перед взором предстал коридор, заваленный всяким хламом. На тумбочке валялась пустая пластиковая банка из-под таблеток. Белые пилюли рассыпались по полу. Переступая через деревяшки и мусор, продвигаюсь в глубь дома, стаскивая заледеневшими пальцами вязаную шапку с головы. От нехорошего предчувствия ломит затылок. Шумно сглатываю и неожиданно для самого себя замираю, прекрасно понимая, чего ожидать дальше. Все это уже происходило. В бессилии разжимаю пальцы, и шапка падает к моим ногам.
– Милый, ты дома? – мелодичный голос тети нарушает тишину дома.
Сердце пропускает удар.
Два раза в год тетя отказывается принимать свое лекарство, позволяя биполярному расстройству прогрессировать.
Напрягаюсь, вслушиваясь в интонации ее голоса. Излишне доброжелательный тон, тянущиеся гласные. Она не принимала таблетки три дня.
– Милый? – вновь раздается ее голос.
Не двигаюсь с места.
– Я решила затеять перестановку.
Перестановка может длиться неделю, если не заставить тетю проглотить эти долбаные таблетки. А еще она, отмахиваясь от моей гаптофобии, считая, что эту болезнь, потакая моей детской прихоти, навязали мне врачи, будет постоянно дотрагиваться до меня. А потом, возможно к утру, находясь в сильном возбуждении, не сможет уснуть и постарается вместе со мной в очередной раз смотаться подальше с нашего маленького островка. Вплавь. Игнорируя ледяные волны и расстояние до другого города.
«Милый, тут недалеко», – проносятся в голове воспоминания прошлого декабря. В ту ночь снег только-только прекратил валить белыми крупными хлопьями. Тетя стоит по колено в море и машет мне, приглашая присоединиться. Ее каштановые волосы, обычно собранные на голове в тугой пучок, растрепаны. Черная юбка промокла. Белая тонкая кофта с короткими рукавами заляпана грязью и пылью. Из-за приступа тетя не чувствует холода, но я вижу, как посинели ее губы. Она через силу улыбается мне, показывая, что все хорошо, что не о чем беспокоиться. Осторожно шагаю по обледеневшему берегу и слышу треск тонкого льда под своей подошвой. Собственный пульс шумом отзывается в ушах. Необходимо уговорить тетю вернуться домой. Силюсь что-то сказать, но слова теряются в груди. Тетя подскакивает ко мне, наклоняется вперед, хватает за запястье. Ледяные тонкие пальцы с неженской силой вцепляются, оставляя после себя красные отметины на бледной коже. Не замечая моих панических всхлипов, изредка прерывающихся стонами боли, тетя тянет за собой вперед, в глубины моря, позволяя его волнам набрасываться на меня.