Кавказская слава России. Черный гусар - стр. 2
Ехавший слева гусар вдруг поднял руку и натянул поводья. Валериан тоже остановил своего коня Проба, прислушался. Ветер, прокатившийся меж стволами, донес звучание странной речи. Мадатову даже показалось, что он разбирает слова. Доподлинно он был уверен в одном – говорили не русские.
Подождали, но голоса смолкли, или же просто причудились. Мадатов вытащил саблю, опустил поперек седла и послал коня сделать еще пару шагов. И в эту секунду на него бросились сразу двое.
Первый прыгнул сверху, и его Валериан встретил острием сабли. Второй проскользнул под брюхо мерину, и Мадатов почувствовал, как страшно вздрогнул Проб, услышал его тоскливое ржание. Но он и сам уже падал с седла, не выдержав тяжести нападающего. Наточенное лезвие прошило турка насквозь, но и умирая он пытался схватить русского офицера за горло, добраться до врага ногтями или зубами.
Валериан ударился спиной о землю, попав плечом прямо на корень, и от резкой боли у него перехватило дыхание. А тут еще на ноги навалилась невыносимая тяжесть, и он подумал, что больше ему уже не перетерпеть…
– Ваше благородие, живы?
Две руки тащили его за плечи, помогая выбраться из-под бившейся лошади. Мадатов поднялся на ноги, огляделся. Проб лежал на левом боку, задирал голову, рыл копытами дерн, оставляя широкие борозды. Рядом, лицом вниз, валялся мертвый турок в рубахе и шароварах: по белой его спине расплывалось малиновое пятно, меняя на глазах цвет на бурый.
Вот как, подумал Валериан, теперь, значит, еще и саблей. Он уже убивал людей ножом, пулей, нескольких принял на штык, когда в жарком деле случалось вести егерей в рукопашную, но убитого гусарским оружием он увидел так близко впервые. И почему-то он вспомнил перса, которого застрелил еще юношей, лет пятнадцать тому назад и за тысячи верст отсюда…
Ущелье поднималось достаточно круто, кони шли шагом, словно подстраиваясь под пеших. Женщины, держа на головах тюки, задыхаясь, спешили вперед и вверх, тащили за руки ребятишек. Мрачные мужчины в грязных, рваных одеждах поднимались налегке, но держали в руках самодельные пики – едва окоренные стволики молодых деревьев с примотанными к ним ножами. Некоторые заткнули за пояс и топоры на длинной, почти метровой рукояти: хорошее орудие в лесу, но едва ли годное против сарбазов страшного Ага-Мохаммеда.
Шах Персии снова пришел в Карабах, и на этот раз ханство подчинилось ему без боя. Люди племени Джеваншир ускакали в Дагестан, где Ибрагим-хан надеялся укрыться под защитою тестя. А население пяти армянских гаваров решило подняться в горы, отсидеться у снеговых шапок. Что делать армии «Льва Ирана» в пустынных и холодных лесах? Солдатам остались брошенные деревни и красавица Шуша, «Великая девственница Арцаха», как прозвали молодую крепость ее соседи. Никогда еще вражеское войско не входило за ее стены. И если б не голод, обескровивший эти земли, Ага-Мохаммед снова лишь потерял бы время в осаде и солдат на бессмысленных приступах.