Кавказ. Выпуск XVIII. Трагедия изгнания - стр. 12

Во второй же половине прошлого столетия, благодаря проектам князя Потемкина, появился на сцене так называемый восточный вопрос, и с этого времени начинаются заботы европейской дипломатии о кавказских горцах. Сначала, ввиду отдаленности, недоступности и неизвестности этого края, они только указывали Турции на важность поддержки и господства над горцами, для противодействия России, в полной уверенности, что затея покорить свободные племена, населяющие недоступные горы, послужит к ослаблению России. Но постоянные наши успехи как на Северном Кавказе, так и в Закавказье заставили, наконец, соперничествующее английское правительство принять непосредственно дипломатическое участие в охранении независимости кавказских племен. Случай к этому представился при заключении Адрианопольского мира 2 сентября 1829 года, по которому Турция уступила России, вместе с крепостями Анапа, Сухум и Поти, все свои права на Кавказский берег Черного моря. Англия не признала за Турцией права сделать такую уступку и, стало быть, отказалась признать право России на восточный берег Черного моря. В виде исключения, Англия на этот раз была права де-юре. Турецкий султан считал себя властелином на Кавказском берегу, где у него были крепости с турецкими гарнизонами, но он в действительности только и владел территорией, занятой этими крепостями, – следовательно, только и мог уступить эту землю России. Племена же, обитавшие на восточном берегу, были политически совершенно независимы и только в силу религиозных понятий признавали главенство султана как верховного представителя религии. Но если папа не сохранил за собою права раздавать католические государства даже во время самого высокого могущества папского престола, то, конечно, за падишахом еще менее было возможно признать подобное право относительно совершенно независимых мусульманских народностей. Непризнание Англией нашего права оставлено было императором Николаем без всякого внимания, и с 1820 года мы начали прочно занимать восточный берег укреплениями, причем для скорейшего покорения горцев воспрещен был приход к нему всех иностранных судов, которые, очевидно, могли бы подвозить горцам боевые припасы и усилить их сопротивление. Для наблюдения же за исполнением этой меры было учреждено крейсерство военных судов вдоль всего восточного берега. Британское правительство не могло объявить за это России войны, но желая фактически показать, что оно не признает нашего права воспрещать иностранную торговлю с независимыми черкесскими племенами, снарядило в 1836 году под купеческим флагом шхуну «Vixen», на которой отправился к горцам эмиссар английского правительства Бель. Судно это пришло в Геленджик, но здесь было взято нашими крейсерами, как приз отведено в Севастополь и продано там с аукционного торга. Бель, по счастью для себя, был в это время на берегу и потому избег прогулки в Сибирь, которая положена у нас по закону для контрабандистов. Он оставался между горцами около трех лет, стараясь соединить разделенные взаимными распрями прибрежные племена и организовать единодушное восстание и ожесточенную войну против России, но это ему не удалось и он благополучно возвратился в Англию, описав подробно свои похождения. Английское правительство отказалось от всякого участия в снаряжении «Vixen» и признало захват шхуны нашими крейсерами правильным, так как почти не протестовало против продажи его с аукционного торга, но с этих пор уже не посылало своих судов, довольствуясь доставлением горцам оружия и боевых припасов через Константинополь и порты Анатолийского берега на турецких кочермах, принимавших весь риск путешествия к восточному берегу на собственный страх.