Кавказ. Выпуск XIV. Покорение Эльбруса - стр. 13
Четверо академиков, присланных императором Николаем для исследования Кавказа, были господа: А. Купфер, член Санкт-Петербургской академии наук; Э. Ленц, адъюнкт Академии наук; Э. Менетрие, хранитель Зоологического музея Академии наук; К. Мейер, доктор философии. Штабные офицеры были: кавалер Зельмих, полковник, помощник генерала; подполковник Ушаков, командующий фортом Нальчик и соединениями экспедиции; Щербатов, офицер обоза; кавалер Земки, офицер-медик, и Жозеф Бернардацци – итальянец по происхождению[2], архитектор Горячих Вод.
Кибитка – изобретение калмыков и других кочевников. Эти передвижные дома превосходят все известные в Европе и Азии палатки по ряду показателей. Кибитка легко переносится, ее можно сложить или развернуть за короткое время. Остов кибитки состоит из деревянных реек, соединенных в форме оплетки и поддерживаемых деревянными подпорками. Поставленная таким образом в сухом месте, она имеет форму улья. Затем каркас накрывают войлоком, не пропускающим воздух и влагу. Калмыки окружают кибитку канавкой, чтобы в нее не проникала вода. Входная дверь сделана из дранки высотой 4 фута, которая снаружи также покрыта войлоком. Внутри кибитка имеет от 6 до 12 футов в диаметре, в зависимости от ранга ее занимающего. Огонь разводится в центре, дым выходит вверх, в отверстие, которое закрывают, если огонь не разводят.
Если имеются ковры, подобные видимым мною у кочевников-татар, ими можно накрыть весь пол внутри, чтобы избежать проникновения в кибитку влаги от земли, и вы верно окажитесь в татарском доме. В степях, населенных татарами и ногайцами, такие кибитки еще лучше ухожены и лучше устроены, чем те, которыми пользовались в нашей экспедиции.
Глава VIII. Тревога среди горцев при нашем приближении
С приближением экспедиции жители соседних гор, встревоженные видом войск, направили депутацию, чтобы узнать о цели этих военных приготовлений. Первыми представились карачаевцы, сопровождаемые муллой; вскоре их успокоила ласковая, дружественная и располагающая манера поведения генерала. Эти депутаты более не покидали нас: ограничившись тем, что отправлен назад мулла с поручением успокоить пославших их, они сопровождали нас до границ своей территории.
Я беседовал с ними в присутствии толмача экспедиции, который говорил по-русски и по-турецки, хотя сам был по происхождению из черкесов. Я немало подивился той радости, которую они проявили, узнав, что я – мадьяр и что моей целью являются розыски колыбели моих предков; но еще больше меня поразили их заверения в том, что они вовсе не принадлежат к племени древних мадьяр, что, по преданиям, когда-то они занимали плодородные земли от Азова до Дербента. Они добавили, что их нация проживала за Кубанью, в степях, занятых ныне казаками-черноморцами; что в те времена они соседствовали с могущественным народом, который угнетал их и требовал с них дань в виде одной белой коровы с черной головой или, за неимением таковой, трех обычных коров с каждой семьи, что, измученные поборами соседей, они решили перейти на левый берег Кубани и укрыться в неприступных горах, чтобы вести там независимое существование; что, наконец, они пришли к нынешним местам своего пребывания, предводительствуемые вождем по имени Карачай; от него вся их народность приняла самоназвание и сохраняет его до сих пор, хотя семейство Карачай уже угасло. Они сказали далее, что в трех днях пути от нашего лагеря есть пять деревень, или народностей, которые происходят от мадьярского корня, – это Оруспие (Orouspie), Бизинги (Bizinghi), Хулам (Khouliam), Балкар (Balkar) и Дугур (Dougour); что эти народности говорят на языке, совершенно отличающемся от языка других обитателей Кавказа, что они проживают в самых возвышенных горах и поддерживают связи с соседями – осетинами и имеретинцами.